Джеймс Шульц: Сын племени навахов

— Да, белый человек из племени черноногих, все было так, как тебе говорили. Родом я навах, и если бы воин из племени тэва не задел меня случайно копьем, я бы до конца своих дней остался навахом. Этот удар копьем сделал меня индейцем-тэва — надеюсь, неплохим.

Так ответил мне старый «летний кацик» через переводчика Легкое Облако.

Как-то поздней весной сидели мы в летней киве пуэбло Сан-Ильдефонсо. С кациком меня познакомили мои приятели в Санта-Фэ. Они сказали ему, что хотя я и белый, но сердце у меня — черноногого индейца, так как вырастило меня племя черноногих. Он пригласил меня в свое пуэбло, поместил в одной из чистеньких комнат с выбеленными стенами и дал право посещать священную киву. Но этого мне было мало. Я хотел узнать историю его жизни — жизни доблестной и богатой приключениями, о которых я кое-что слыхал. И он обещал рассказать мне о себе — рассказать в те часы, когда он отдыхал от работы. А работал он много: возделывал маисовые поля, восстанавливал оросительные каналы.

Вот почему этот апрельский день застал меня в старой деревне индейского племени тэва. Я испытывал чувство благоговейного трепета, когда впервые спустился по лестнице в эту подземную киву, комнату, имевшую шагов сорок в поперечнике, где в течение многих веков кацики, старшины и вожди кланов индейского племени собирались на совещания. Подножье лестницы находилось за очагом, где горел священный огонь, а неподалеку виднелось небольшое отверстие, изображавшее ход в Сипапу подземный мир. Вдоль стены кивы тянулся широкий выступ из необожженных кирпичей — скамья, на которой обычно восседали старшины племени. Над ней были нарисованы на серой стене две огромные змеи в оперении, между ними — отец Солнце, мать Луна и дети их — звезды, а также символические изображения облаков, дождя и ветра. Мне хотелось узнать значение этих рисунков, но во время первого моего посещения кивы я никаких вопросов не задавал. Я стал рассказывать об обрядах черноногих и сумел заинтересовать старого кацика. Убедившись, что, несмотря на белый цвет кожи, я являюсь истинным черноногим, он, в свою очередь, рассказал мне о нравах и обычаях тэва и разрешил присутствовать при совершении многих обрядов, о которых белые до сих пор не имели представления. Два месяца прожил я в пуэбло, и он почти каждый день водил меня в киву. Здесь, в тихом прохладном подземелье, рассказал он мне историю своей жизни. За это и за многие другие знаки внимания я глубоко ему благодарен.

Рассказ старика я записал со слов переводчика Легкое Облако. Радостно было мне слушать его и записывать; надеюсь, и вы с удовольствием прочтете историю жизни кацика Уампуса.

Историю моей жизни я хочу рассказать черноногому белому, другу всех индейских племен, населяющих пустыню, долины и горы.

Родом я навах. Нас было четверо — мой отец, мать брат и я. Брат, Одинокий Утес, на три года моложе меня, был болезненным и слабым. Я помогал матери ухаживать за ним, и во мне видел он вторую мать.

Какими были навахи в дни моей молодости, такими остались они и по сей день. Это племя столь многочисленно, что навахи не имеют возможности жить все вместе. Отдельными кланами кочуют они по пустыне и горным равнинам, мужчины охотятся, женщины и дети собирают съедобные коренья, орехи и ягоды. Мой отец был вождем, главой клана, в который входило около двадцати семейств. С ними мы кочевали, с ними раскидывали лагерь. Скитались мы вдоль реки Сан-Хуан и к северу от нее; ходили на восток, в бесконечные прерии, где много было бизонов и где мы лакомились жирным мясом; ходили на юг, до гор Апашей; вершины этих гор покрыты снегом, а склоны одеты хвойным лесом; ходили на запад, до Колорадо, и в такую забирались глушь, что сердце сжималось от страха.

Мой отец охоту считал работой трудной и скучной. Когда ему удавалось добыть достаточно мяса, чтобы прокормить нашу маленькую семью в течение нескольких месяцев, он созывал мужчин нашего и других кланов и вместе с ними грабил окрестных жителей. Такие набеги доставляли ему радость и развлечение. Обычно уводил он своих воинов на юг и нападал на испанские поселки. У испанцев он отнимал прекрасных лошадей, седла, одежду, ружья, копья и ножи и возвращался к нам с добычей.