Пер Сюндман - Полет инженера Андре

Стать предметом всеобщего внимания не за то, что ты сделал, а за то, что готов сделать.

- Привыкнешь, - сказал Нильс Стриндберг.

Весной и летом было еще хуже. Мир сперва отнесся недоверчиво к планам Андре. Но затем поверил, скепсис сменился растущим доверием и энтузиазмом. В Стокгольме и Гётсборге нас провожали как героев. Правда, скептики еще оставались. Кое-кто утверждал, что нельзя построить эллинг на голых островах Шпицбергена, на полпути между Нордкапом и Северным полюсом. Мы построили эллинг за три недели. Это был не только самый: северный, но и самый крупный эллинг в мире. Это была не только самая северная постройка, но и самое большое деревянное сооружение, какое я когда-либо видел, - от основания до стропил двадцать метров, выше шестиэтажного каменного дома. Кое-кто утверждал, что практически невозможно произвести на Шпицбергене потребные для аэростата тысячи кубических метров водорода. Наш водородный аппарат действовал безупречно, и мы наполнили оболочку меньше чем за четверо суток. Мы построили эллинг. Мы наполнили оболочку. Ряды скептиков редели. Энтузиазм возрастал. Всё шло, как было рассчитано. Всё. Только ветры подвели - они дули с севера, а не с юга.

Арктическое лето коротко. В 1896 году летние ветры упорно дули с севера. Мы не смогли стартовать. Но мы успели стать всемирно известными не за то, что сделали, а за то, что задумали сделать. Пятнадцатого августа Андре велел наточить большие ножницы, чтобы разрезать оболочку аэростата. Через пять дней разрезанный шар был упакован, как полагается, и уложен в трюм "Вирго" вместе с гондолой, гайдропами, сетью, парусами и кольцом. Двадцатого августа началось наше прискорбное отступление. Это был тот самый день, когда газеты всего мира возвестили в экстренных выпусках, что "Фрам" и Нансен вернулись после долгого и успешного полярного странствия. Мы прибыли в Тромсё. Никто не обратил на нас внимания, ведь там находились Нансен и "Фрам". Мы двинулись на юг вдоль норвежского побережья, где каждый город, каждый рыбачий поселок нетерпеливо ждали Нансена. Мы прибыли в Гётеборг, там нас встречала горстка людей. Газеты были полны фотографий и репортажей по поводу экспедиции Нансена. Когда мы уезжали из Стокгольма, накануне нас принял король Оскар. Когда мы вернулись в Стокгольм, король уже выехал в Христианию, чтобы приветствовать Нансена и его людей. Иногда мне кажется, что Андре ненавидит Нансена, - если только он вообще способен кого-либо ненавидеть. Но тогда у него была причина для благодарности, ведь за триумфом Нансена прошла незамеченной наша неудача. Теперь, через два месяца после того, как схлынула нансеновская горячка, публика вспомнила, что Северный полюс все-таки остается непокоренным. И публика знает, что финансовая сторона нашей новой попытки, назначенной на следующее лето, обеспечена пожертвованиями Альфреда Нобеля, Диксона из Гётеборга и некоего директора Бурмана, которого я не знаю. Шведы думают о том, что у нас еще есть возможность добиться успеха там, где норвежцы потерпели неудачу.

- Я попытаюсь свыкнуться с тем, что стал знаменит авансом, - ответил я.

Конечно, у Андре были и противники. Один из них - Георг Люндстрём, а попросту - Ёрген. из газеты "Фигаро".

Однажды, когда Андре, Стриндберг и я вместе обедали в кафе, он подошел к нашему столику с рюмкой и бутылкой пунша.

- Летун Андре, - сказал он, - разрешите помещать вашей трапезе?

- Уже помешал, - ответил Андре.

Ёрген опустился на стул, подставленный услужливым официантом.

- Тебя и Стриндберга я интервьюировал много раз, - сказал он. - Сейчас меня интересуете вы, инженер Френкель. Я воспринимаю вас как этакого ура-патриота. Сперва победа при Нарве. Потом злосчастное поражение под Полтавой. Победа над Северным полюсом должна стать компенсацией за Полтаву.

- Редактор Люндстрём однажды сам поднимался на воздушном шаре, объяснил Андре. - Вместе с Феллером. Они упали. К счастью, упали в залив у Юргордена. С тех пор он не переносит воздухоплавателей.

- Ошибка, - возразил Ёрген. - Я ничего не имею против тех, кто поднимается на аэростате с научной целью. Взять, например, вас, кандидат Стриндберг. Вы физик и фотограф - прекрасный фотограф. От вас можно чего-то ждать. Я снял бы перед вами шляпу, будь я сейчас в шляпе. А ты, Андре, ты никакой не аэронавт, ты летун. Стал воздухоплавателем, чтобы попасть в риксдаг. Но продвинулся не дальше Стокгольмского муниципалитета, да и то там не могли снести твоих безумств. Северный полюс? Надеешься стать членом правительства? Называешь себя либералом, а на самом деле ты краснее любого социалиста. Но нам не нужны красные члены правительства. Упрям и одержим навязчивыми идеями, словно марксист. Ветрогон на Северном полюсе? Никто не вернется живым с Северного полюса. Туда тебе, красному, и дорога. Вот только жаль кандидата Стриндберга. У него есть талант.