Проспер Буассонад - От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

Западная церковь проявляла больше упорства и настойчивости в политике и имела больше успеха в административных делах, а потому продолжала увеличивать свои земельные владения. Правда, старые монашеские ордены, например Клюнийский (который пришел в упадок), или недостаточно экономные должностные лица церкви или капитулы иногда своей беспечностью и необдуманным расточительством подвергали опасности труд своей корпорации, которая терпеливо собирала в своих руках поместья. Но, как правило, церковь получала прибыль и постоянно увеличивала свою территориальную власть, пользуясь освоением новых земель, главной пропагандисткой которого она была, набожностью верующих, которые осыпали ее подарками, и увеличением движимых капиталов – от их прироста духовенство тоже смогло получить свою долю, которую затем часто вкладывало в землю. Новые религиозные ордены – цистерцианцы, картезианцы, премонстраты, тамплиеры, тевтонские рыцари и меченосцы – заняли места среди крупнейших землевладельцев христианского мира. Цистерцианцы превратили свои фермы, которые назывались granges , в великолепные поместья, вызывавшие восторг и возмущение одновременно, и их собственные капитулы признавали, что любовь к имуществу распространилась среди них как зараза (1191). В XIII в. 13 тысяч рыцарей-тамплиеров могли гордиться тем, что владели 10 тысячами крестьянских хозяйств, а аббатство Прюм могло похвалиться тем, что имело 1466 поместий. Тевтонские рыцари завладели землями Пруссии (огнем и мечом, вырезав местных пруссов. – Ред .), а рыцари-меченосцы – другими землями на Балтике (таким же способом, но резали и подчиняли литов, эстов, земгалов и др. В 1234 г. меченосцев разбил новгородский князь Ярослав Всеволодович, в 1236 г. при Сауле – литовцы и земгалы. Остатки ордена в 1237 г. слились с Тевтонским орденом; прибалтийское ответвление последнего получило название Ливонского ордена. – Ред .). Цистерцианское аббатство Лас-Хельгас возле Бургоса владело землями шестидесяти четырех селений.

Капитулы и епископы соперничали с монахами. Архиепископы Кельна, Майнца и Трира завладели имперскими поместьями; архиепископ Рижский присвоил себе половину земли Ливонии, архиепископ Толедо получал со своих имений 80 тысяч дукатов. Даже нищенствующие ордены, францисканский и доминиканский, по словам одного их члена, Джакопоне ди Тодди, быстро «прогнали бедность на небеса», чтобы получить свою долю земного богатства. Завоевания позволили церкви получить четвертую часть земель Кастилии и пятую часть земель Англии. Несмотря на свою глубокую веру в Бога, правители государств в одних случаях к началу XIII в., в других к началу XIV стали пытаться ограничительными мерами остановить это превращение земель Запада в монопольную собственность церковных организаций. В этом случае право мертвой руки, по которому организация – юридическое лицо владела имуществом без права его отчуждения, стало в конце концов угрозой для светского государства.

Даже новые силы, возникавшие в средневековом обществе, почувствовали привлекательность земельной собственности как источника богатства. Городские коммуны при любой возможности создавали себе более или менее крупные поместья, покупая земли или захватывая их у феодалов. Затем эти поместья увеличивались за счет последующих приобретений и освоения новых земель. У этих коммун были крестьяне-подданные и крестьяне-арендаторы (называвшиеся в Италии contadini , а в Германии pfahlburgen ), которых они защищали и работой которых руководили. Город Арль, например, владел крупным земельным владением, несколькими замками, землями, виноградниками, а также прудами в области Камарг (область на Средиземноморском побережье Франции, в дельте реки Роны. Это край болот и каналов. – Пер. ).

Буржуа тоже стремились войти в число дворян-землевладельцев. Это удавалось легко: они тратили значительную часть капитала, приобретенного в торговых или промышленных предприятиях, на покупку отчужденных дворянами имений или приобретали невозделанную землю и начинали ее расчищать. С этого времени начался медленный переход земли в сельских местностях в руки среднего класса. Кроме того, и масса сельского населения впервые получила пользу от движения за освоение новых земель и свое собственное освобождение: крестьяне добились для себя права собственности или почти собственности на тот земельный капитал, который им до этого было суждено только заставлять плодоносить, трудясь ради чужой выгоды.