Дмитрий Верхотуров - Крым. Военная история. От Ивана Грозного до Путина

Это мнение потом было подхвачено уже советскими историками, которые утверждали, что Российская империя была слаба и плохо вооружена, и потому потерпела поражение в столкновении с англо-французскими войсками, оснащенными новейшими вооружениями на суше и на море. Особенно много говорилось про пароходы, броненосцы и новые нарезные ружья. Однако, почему-то не обращалось внимания на два немаловажных обстоятельства. Во-первых, новое вооружение было и у России, в частности морские мины, ракеты, бомбические пушки, паровые канонерки. Во-вторых, что-то хваленая англо-французская армия со всем ее новым вооружением не смогла взять Севастополь за неделю, как планировалось изначально. Вместо этого осада Севастополя продолжалась 11 месяцев, потребовалось шесть усиленных бомбардировок, и даже после взятия города 30 августа (11 сентября) 1855 года русская армия вовсе не была выброшена из Крыма, а заняла позиции на северной стороне Большой бухты вблизи Севастополя. Англофранцузский флот не смог ничего сделать ни на Балтике, ни в Баренцевом море, ни на Тихом океане. Неудач союзников было явно больше, чем успехов, но этот момент советскими историками почти не комментировался.

Это вовсе не единственные стереотипы, сложившиеся вокруг Крымской войны. К ним можно также отнести и другие подобные представления. Например, в западной литературе часто высказывалось мнение, что война началась из-за самых пустяковых причин, вроде конфликта из-за ключей от храма Гроба Господня в Иерусалиме, за которые боролись православная община, поддерживая Россией, и католическая община, поддерживаемая Францией. Широко распространено мнение, что Европа объединилась против «европейского жандарма» в лице Николая I и вообще воевала против «северных варваров». Наконец, очень много внимания отводится отношениям между императорскими дворами и лично императорами, дипломатии, из-за чего создается впечатление, что вся Крымская война была чуть ли не личным предприятием правящих монархов.

Все эти стереотипы настолько укоренились в исторической литературе и в культуре, что практически не оспариваются. Они-то и препятствуют тому, чтобы оценить Крымскую войну не как локальный военный конфликт на Черном море, а как мировую войну, которая в мире очень и очень многое поменяла.

В нашу эпоху ООН и почти двух сотен независимых государств весьма нелегко себе представить политические реалии середины XIX века. Тогда мир был устроен совсем иначе, чем теперь. Это была почти в буквальном смысле «эпоха империй», когда значительная часть мира была поделена между несколькими крупными империями: Российской, Британской, Французской, Османской, Австро-Венгерской, Цинской (Китай). Сами эти империи владели огромными территориями и имели также колонии и зависимые от метрополий страны. Скажем, Британская империя в 1865 году имела территорию в 14,3 млн кв. км. Под ее владычеством находились: Канада, Австралия, Новая Зеландия, обширная колония в Южной Африке, британская Ост-Индская компания контролировала Индию. Обширные заморские владения были у Французской империи, в частности Алжир.

Только в России почему-то практически всегда, когда говорят о Великобритании и Франции, имеют в виду только их европейские метрополии, и лишь изредка включают в рассмотрение их колониальные владения. Практика исключения колониальных владений из оценки общего потенциала и сферы интересов Британской и Фрацузской империй появилась давно, еще в XIX веке, и существует до сего дня.

Интересно то, что даже в первой половине ХХ века, когда Британия была колониальной империей колоссальных размеров, над которой «не заходило солнце», по-прежнему в большинстве случаев подразумевалась лишь метрополия.

Конечно, это резко искажает картину событий, поскольку колониальная политика, стремление проникнуть в новые земли, попытки расширить сферу своего политического и экономического влияния составляли очень значимую часть политики Британской империи. Британия в Крымской войне боролась не столько за интересы Турции и не столько против «северных варваров», сколько за укрепление своих позиций как мировой колониальной державы. Если мы не будем учитывать этот колониальный контекст войны, то мы ничего в ней не поймем.

Россия, к слову сказать, во время Крымской войны имела не только обширные владения на Евразийском континенте, но и заморскую колонию – Аляску. Была еще колония в Калифорнии, однако в 1841 году она была продана. Аляска граничила с Британской Канадой, в которой в 1830-е годы было движение за независимость, и это обстоятельство также вносило свои коррективы в ход Крымской войны.