Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Во время этих острых вопросов борьбы, указанных выше, был выдвинут четвертый способ борьбы. Это противопоставить регулярные дисциплинированные части, которые могли бы своим видом влиять на отряды по отношению к Анненкову. Был применен такой способ, но в результате получилось, что Степной корпус, посланный в Семипалатинск, сам рассосался и укрепил Анненкова за свой счет.

После ареста Директории и убийства Моисеенко мысль о борьбе меня лично не покидала. Я все более убеждался о необходимости применения третьего способа – именно взрыва изнутри, но не решался, потому что вступить в отряд в качестве рядового офицера и создать ядро для борьбы слишком трудно в особенности, когда нет знакомых. [К] отряду же Красильникова у меня было несколько другое отношение, чем к отряду Анненкова, так как я через знакомых офицеров знал, что у Красильникова в отряде образовался раскол. Во главе протестующих и недовольных контрразведкой и застенков стояли лица командного состава: подполковник [Сайфулин], командир б[атальо]на, так и ротные командиры с офицерами и частями добровольцами. Затем уже, посовещавшись с политическими] деятелями Филашевым, Нариупольским и др[угими], я решил пойти на взрыв. И совместно с капитаном Дорофеевым С.Д. мы вступили в отряд и после тяжелой, опасной, трудной [работы], и неравном занимаемом положении, и в количественном отношении, в конце удалось отряд Красильникова как таковой взорвать изнутри и превратить в регулярную часть.

В заключение про отряд Красильникова не могу сказать, что он своими действиями, в особенности в конце января и в начале февраля в Канском уезде, обагрил руки кровью, и что ореол, созданный вокруг него, совсем правилен и могли быть отнесены всецело на него и до некоторой степени [он] являлся козлом отпущения. Можно спросить кого угодно, и разве вам скажут, что факты зверств и мародерства, произведенных, например, сотником Трофимовым, шт[абс]-кап[итаном] Пономаревым, иркутской унтер-офицерской школой подпол[ковником] Рамеровым и др[угими] – отрядами, действовавшими в Канском уезде, но не подчиненными ни в каком отношении Красильникову, что все это произведено не ими, а Красильниковым? Вооружение и создание крестьянских дружин начальником военного района Малыхиным и реквизиция овса для минис[тра] продов[ольствия] [и] снабжения произведена подполковником Орловым и многое другое. И все это связалось с именем Красильникова.

Мне кажется, что все это, созданное вокруг имени Красильникова, можно объяснить тем, что он доминировал в Канском уезде во времени, то есть его долгим там пребыванием, это во-первых. Во-вторых, тем, что первоначально царивший там не отряд Красильникова, [а] Гебер[а] и Сумароков[а] слишком резко выявил себя в своих действиях и это в дальнейшем и легло пятном на всю бригаду. Или же, в-третьих, тем, что я, находясь все время в разъездах, был вполне незнаком со всеми действиями. Но не могу не сказать одного, что сам Красильников, как и большинство офицеров и солдат, были удручены и тяготились своим пребыванием в Канском уезде. У всех была мысль, хотя бы к черту на рога, но выбраться с внутреннего фронта.

И, наконец, я должен указать, что если бы Красильников хотя бы в 1/100 часть исполнял присланные из штаба Афанасьева и Розанова приказы, то действительно от Канского уезда не должно остаться не только какой-либо живой души, но и даже строений. Я бы этот весь фронт назвал бы с полным правом афанасьевско-ромерово-розановским нашествием и наваждением со стороны так наз[ываемых] дружественных держав: итальянцев, чехов, поляков и румын. Первые в особенности неистовствовали, но не отставали от них и чехи с поляками в своих стремлениях прекратить беспорядки.

Александр Шемякин.

Тов[арищ] председателя К. Попов.

Верно, тов[арищ] председателя] К. Попов (подпись).

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Том 7. Л. 106–108. (Машинопись, копия.)

Демократизация российского общества вызвала значительный всплеск интереса к истории Гражданской войны, в том числе к событиям на ее Восточном фронте и в Сибири. «Белые пятна» в изучении этого периода заполнялись публицистикой, посвященной главным образом политической биографии Верховного правителя «белой» Сибири. Но вот парадокс – основной вывод авторов о личности адмирала А.В. Колчака практически полностью совпадал с оценками его современников: «трагическая личность», «роковой человек», умевший управлять кораблем, но не способный руководить страной [411].