Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Следующая беседа имела место во время встречи: «Колчак: Не хотите же Вы запретить информацию? Розенблатт: Я – не конченый человек, чтобы запрещать информацию, но это же – инсинуация. Вы прямо намекаете на то, что Красная армия состоит из евреев. В течение нескольких часов различные люди [Красной армии] говорили только на идише; командующий говорил только на идише. Это означает, что Красная армия в руках евреев; то, что евреи ответственны за Гражданскую войну. Колчак: О, нет. Я знаю, количество евреев в Красной армии незначительно. Вы можете сосчитать их на пальцах одной руки. Розенблатт: Мы не боимся тех, кто знает, но мы опасаемся тех, кто не знают, или тех, кто не хочет знать… Вы одобряете такую информацию? Колчак: Конечно. Розенблатт: В таком случае я не имею ничего против прекращения спора по этому поводу, и было бы лучше перевести беседу на другую тему».

Тогда Колчак сделал длинное заявление, в ходе которого признал, что на Дальнем Востоке еврейский вопрос стал все более и более ухудшаться, но он [обещал] позаботиться об этом. Розенблатт тогда еще не понимал, почему Колчак обвинял именно Дальний Восток, и узнал причину впоследствии. В то время генерал-губернатором Дальнего Востока был генерал Дмитрий Л. Хорват, согласно Розенблатту, более или менее склонный к либерализму. Он не был марионеткой Колчака, который считал его врагом, поэтому Верховный правитель и стремился создать впечатление, что антисемитизм наиболее силен на Дальнем Востоке, потому что там правил Хорват.

Спустя два дня после интервью Розенблатта с Колчаком вновь назначенный командующий Сибирской армией генерал Михаил К. Дитерихс издал провозглашение, подстрекающее против евреев. В июле– августе 1919 г. колчаковский фронт был разрушен.

Британский журналист, посетивший Екатеринбург в 1918 г. и вновь в феврале 1919 г., писал: «Наиболее вероятный результат российского эксперимента будет реализован в успешной военной реакции, повлекшей за собой истребление полумиллиона красных, и возможно, другую половину миллиона составят безобидные евреи». 8 марта 1919 г. майор американских экспедиционных частей Хамер Слаутер направил своим начальникам злобную антисемитскую прокламацию, распространенную среди офицеров Сибирской армии в Екатеринбургской губернии (ныне Свердловской [685]). «Данный документ, – пояснял Слаутер, – имеет значительное обращение как в окружении начальника штаба, так и у официальных городских представителей».

В мае 1919 г. делегация екатеринбургских евреев получила от Колчака заверения в соблюдении их гарантированных прав. При отступлении колчаковской армии Розенблатт посетил Екатеринбург для изучения положения городских евреев. Он отмечал низкий моральный настрой: «Я видел путь бегства колчаковской армии. Офицеры бежали впереди, армия за ними. Офицеры наносили сами себе увечья, выстрелив в руку, дабы оправдать отступление и бегство. Они боялись собственных теней. Это не было дисциплинированным армейским отступлением. В своем большинстве они были трусами, презренными трусами, бежавшими прочь, боящимися собственных теней, и я был счастлив, сознавая, что евреи в безопасности, потому что солдаты боялись сами. Такими они не были способны на погромы». В другом случае Розенблатт рассказывал американскому офицеру разведки, что во время эвакуации Екатеринбурга не наблюдалось бегства армии, но среди частей было «много подлых трусов, по группам от одного до десяти человек, без оружия, перебинтованные, многие – явные самострелы. Очевидно, их обуял животный страх».

Розенблатт уехал из города 12 июля 1919 г., за три дня до занятия его большевиками. Он намеревался на некоторое время задержаться и, таким образом, иметь случай познакомиться с еврейской жизнью при советской власти, но, как объяснил позднее, испугался, что «в условиях антисемитского настроя американских офицеров в России это могло бы быть искажено. Они сказали бы, что Объединенный распределительный комитет подослал меня к большевикам и т. д., и я подавил собственные чувства, собственный порыв, и возвратился».

Один американский очевидец сибирских событий писал, [что,] когда Колчак послал отряды анненковских [семипалатинских казаков] на фронт, «они проявляли себя исключительно на истреблении евреев Екатеринбурга». Генерал Грэвс отмечал, что Анненков «известен как казак-убийца, даже отличительные знаки на его фуражке и мундире состояли из черепа и перекрещенных костей». Действительно, не прошло и двух недель после отъезда Розенблатта из Екатеринбурга, как он первым услышал от беженцев известие о гибели во время городского погрома 3000 евреев. (По зверству екатеринбургский погром можно было сравнить только с диким погромом в украинской Прохоровке, произведенным армией Петлюры.) Пресса приписывала убийства большевикам. 11 сентября 1919 г. генерал Грэвс передал Розенблатту первые надежные новости. Он говорил: «Мы обладаем абсолютно надежной информацией, что после того, как регулярная армия эвакуировалась из Екатеринбурга, главный казачий атаман этой губернии Оников [Анненков] напал на город с разных сторон и убил 3000 евреев… Оников прочесывал улицы города, убивая каждого повстречавшегося еврея».