Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Активный антисемитизм, поиск большевиков и оружия в синагогах, все те же погромы сопровождали занятие Казани и других городов антибольшевиками. Группа беженцев-евреев была выведена от синагоги Сызрани и расстреляна. Меньшевики, а особенно социалисты-революционеры, почувствовав неладное, составили обращение к командующему Северными военными силами генералу Николаю А. Степанову, направленное одновременно против погромщиков и большевиков. Все это повторяло события, схожие с украинскими, где проявлялась опасная тенденция по совмещению в умах читателей всевозможных объявлений в одно целое: и евреев, и погромщиков, и большевиков.

В Самаре же погром был предотвращен только после того, как рабочие-большевики принудили военные власти издать приказ (за номером 6) с предупреждением против антисемитской пропаганды. Социалисты-революционеры, устыдившись сызраньского погрома, попытались найти его организаторов. Главным образом, для этой цели еврейский поверенный в Иркутске Л.А. Кроль был назначен министром юстиции. Однако самарские власти вступили в переговоры с Омским правительством, и расследование заглохло. Омск же был переполнен реакционными генералами, которые не были заинтересованы в выявлении организаторов погрома. Нагляден другой пример: около тридцати беженцев-евреев проживали в Кустанае (Турганской губернии). Однажды местный командующий приказал им покинуть город. Омское правительство заявляло, что приказ незаконен, но, несмотря на это, евреи, так или иначе, были вынуждены уехать.

Уфимские евреи, проживавшие в течение долгого времени в городской прифронтовой линии, прямо-таки страдали от регулярных погромов. Никаких массовых убийств не было, но каждые сутки арестовывались евреи; некоторых из них отпускали за взятки, других – расстреливали. Ежедневные аресты и расстрелы небольших еврейских групп превратились в постоянный источник дохода для колчаковских армейских частей и персонально для «белых» русских. Когда части Западной армии продвинулись от Челябинска к Уфе, город наводнился антисемитской литературой. Делегация местных евреев решила встретиться с Верховным правителем во время его визита и просить защиты. Но после того как адмирал уехал из города, погромные действия участились и стали более дикими.

«Современник России» писал в крайне консервативном лондонском журнале, издаваемом Леопольдом Джеймсом Макссом, которого никак нельзя было назвать другом евреев: «Евреи, проживающие в районах контрреволюции, типа Сибири, имели причину говорить, что они находились между дьяволом и глубоким морем. Их смертельные враги – казаки не имели понятия о том, что евреи, по мере своих сил, работают здесь для той же «белой» цели. Когда колчаковское правительство стало принимать меры против социалистов-революционеров, еврейские члены Белой армии весьма встревожились и поэтому с огромным подозрением смотрели на своих начальников… Распространялось огромное количество пропагандистской литературы о необходимости погромов… Многочисленные карикатуры изображали лицо Ленина как семита, под шестиконечной звездой – еврейской эмблемой. Каждый постоянно слышал о еврейских комиссарах так, как будто чуть ли не каждый еврей был комиссаром».

Тот же самый источник сообщал, что многие евреи служили в вооруженных силах Колчака. Однако, когда колчаковское правительство стало принимать меры против социалистов-революционеров, евреи с подозрением оценивали действия своих командиров. Британец Д. Сандельсон поведал об антисемитской дискриминации в армии Колчака: когда он служил во Владивостоке, несколько евреев, продвинувшихся по службе еще при Керенском, записались добровольцами в колчаковскую армию. Некоторые из них получили ранения, за что представлены к Георгиевскому кресту. Направленные в военное училище, поддерживаемое союзниками, они были высланы оттуда лишь на том основании, что были евреями. Сандельсон встал на их защиту, встретившись с генералом Ивановым-Риновым, командующим Владивостокским гарнизоном и инициатором их вынужденной отставки. Спустя приблизительно три недели был издан приказ, увольняющий всех, как тех, кто был в запасе, так и на службе, а эти евреи, надеявшиеся, что они не попадут под данный приказ, были отозваны. Их арестовали, разжаловали и, в довершение всего, сослали рядовыми в Хабаровск.

В октябре 1919 г. Британскому объединенному Комитету поступило сообщение, что «несмотря на сильную озабоченность, значительное число из состава еврейской буржуазии и студенчества записалось добровольцами в Сибирскую армию… Однако евреи, произведенные в офицеры во время войны с Германией, ныне разжалованы, последующее производство в звание производится с рядового состава». Еврейские студенты отказывались поступать в офицерские училища, а в одном случае еврейские кандидаты, сдававшие туда вступительные экзамены, были похищены, дабы предотвратить их зачисление. Вот что произошло в училище на Русском острове, работавшем под эгидой британской военной миссии. Евреи призывного возраста были вызваны и срочно отосланы на передовую линию фронта, «в явном контрасте их малолетства, подчеркиваемого военной формой, и ярко проявившегося на улицах Омска». Еврейская община Омска передала в распоряжение армии Колчака миллион рублей.