Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Причиной срыва последующей 26 декабря 1919 г. встречи А.А. Червен-Водали, военного министра М.В. Ханжина [58]и товарища министра путей сообщения А.Н. Ларионова [59]с представителями Политического центра следует считать не боязнь Червен-Водали «попасть […] в положение провокатора», спровоцированное вооруженным сопротивлением частей города, перешедших под прямое руководство Г.М. Семенова (назначенного в обход мнения Совета министров главнокомандующим войсками Иркутской губернии и Востока), а понимание им бесполезности такой встречи: «По сведениям Совета (министров. – С. Д.) власть в Черемхове и других местах перешла в руки большевиков и что, таким образом, при посредстве земства и города мы передали бы власть большевикам, что совершенно не соответствовало бы нашим желаниям».

С этого момента переговоры были расценены обеими сторонами как окончательные. Итак, «правящие» кадеты, учитывавшие черемховскую метаморфозу, оказались дальновиднее в преследовании главной цели того же Политического центра:

«Совет министров, решив опереться на военные силы Семенова и местные и ведя через Третьякова переговоры поддержки со стороны Семенова военными силами, отнюдь не имел в виду сохранить свою власть во Всероссийском масштабе и в существующей конструкции, а имел в виду лишь сделать возможным осуществление своего предложения о созыве Земского собора с законодательными функциями для образования сибирской власти, с упразднением Совета министров и с отказом Верховного правителя от его прав и полномочий» [60].

Что же заставило Политический центр при посредничестве союзников, в условиях разложения правительственных войск (с переходом их частей на сторону повстанцев) согласиться вернуться к столу переговоров с Советом министров, который не в состоянии был контролировать внутренние городские военные части, арестовавшие в ночь с 24 на 25 декабря 1919 г. около 60 человек (из которых 31 будут забиты колотушками по голове и спущены под винт парохода на Байкале сычевскими [61]бандитами)?

«Учитывая необходимость нейтрализации японских сил, которую сугубо важно обеспечить, и рассчитывая дипломатическим путем добиться международного вынуждения Японии соблюдать политику невмешательства в вооруженную борьбу за обладание Иркутском» [62], – витиевато настаивал И.И. Ахматов [63]. Однако согласиться с подобным объяснением означало бы принять упрощенный взгляд на политическую ситуацию.

Решающим стремлением Политического центра к возобновлению переговоров с кадетами являлось желание упредить повторение иркутского «недоворота» в Черемхове, где эсеровский «сценарий» был переписан местным комитетом РКП(б) во главе с Е. Бердниковой, поддержанной шахтерами, промышлявшими в 1-м Иркутском кавалерийском дивизионе анархистов Н.А. Каландаришвили [64].

Однако прийти 4 января 1920 г. к соглашению, по которому Совет министров намеревался передать свои полномочия Сибирскому народному собранию (по его созыву) в лице Политического центра, помешал отряд генерала Сычева, попытавшийся вывезти из Иркутска золотой запас. Объявленный делегацией Политцентра перерыв превратился в отсрочку ареста «правящих» кадетов-цензовиков, а его сообщение о падении «реакционного режима Колчака» не было закреплено каким-либо официальным и юридически оформленным двусторонним актом.

Стремление местных большевиков скорректировать «недоворот» в Иркутске с первых дней провозглашения власти Политическим центром отмечали не только его руководители. «Если командующий народно-революционной армией капитан Калашников [65]в первые три дня был свободен в своих действиях, то на четвертый – рядом с ним уже сидел комиссар-солдат, без которого никто не мог быть принят командующим и не могло состояться ни одно решение» [66], – свидетельствовал Гинс.

Поэтому одновременно с разъяснительной работой по поводу заинтересованности разделенного на две части пролетариата Сибири («одна здесь, по эту сторону семеновского фронта, а другая там, в царстве Семенова») в конструировании демократической власти 11 января 1920 г. руководство центра выслало мирную делегацию навстречу Красной армии, хотя аргументов у сторонников непременного воплощения в жизнь советской власти было недостаточно. Возможно, одной из важных причин такого решения стала реальная опасность союзнического вмешательства (особенно японского).

Перед делегацией была поставлена задача – договориться через Сибревком и командование 5-й армии с центральным советским правительством о создании в Восточной Сибири земско-краевого объединения – так называемого «буферного государства несоветского типа».