Игорь Зимин - Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

А. Х. Бенкендорф

A. И. Чернышев

Утро в пятницу 17 декабря 1837 г. для Николая I началось как обычно. В 9 часов он начал принимать доклады. Сначала докладывали «силовики»: военный министр граф А. И. Чернышев и начальник III Отделения и Отдельного корпуса жандармов генерал-адъютант граф А. Х. Бенкендорф, а затем император принял доклад министра Императорского двора П. М. Волконского.

Далее последовали рапорты военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга графа П. К. Эссена, коменданта П. П. Мартынова и обер-полицмейстера С. А. Кокошкина.

Далее, «во 2 часу Его Величество выезд имел в санях прогуливаться несколько по городу». Обед на 8 персон подавался «в библиотеке Государыни Императрицы». Вечером (19 ч. 35 мин.) Николай I с супругой «выезд имел в Большой Каменный театр, в ложе при представлении российскими актерами пьесы». Шла опера «с балетом» «Баядерка», в спектакле танцевала знаменитая Тальони. Однако привычная жизнь в «старых стенах» закончилась вечером 17 декабря 1837 г., когда, как записано в камер-фурьерском журнале, «Зимний дворец начал гореть» [206].

П. М. Волконский

П. К. Эссен

По свидетельству начальника внутреннего караула по Зимнему дворцу корнета лейб-гвардии Конного полка барона Э. И. Мирбаха, уже в 8 часов вечера в Фельдмаршальском зале стоял такой дым, что он приказал караульным, которые не имели права покидать посты, присесть на корточки и закрыть двери в Петровский зал и в Малый аванзал: «В зале стояла такая мгла, что сквозь нее не видно было даже уже лампы, и люди, одною рукою отмахиваясь от дыма, другою зажимали себе рот, ожидая дальнейших приказаний» [207]. Тем не менее караульные постов не покидали, пока их не вывели в Малый Аванзал, но и оттуда пришлось уйти, поскольку на чердаке уже горел потолок.

Именно в театре «Государя Императора известили через дежурного флигель-адъютанта Лужина, что в Зимнем Дворце Фельдмаршальское зало начало 25 минут 9 часа гореть, по каковому случаю Его Величество прибыл из театра в 9 часов во дворец и проходил к обозрению пожара» [208].

Император Николай Павлович, прибыв в Зимний дворец, прежде всего прошел в детские комнаты и приказал немедля вывезти из Зимнего дворца своих детей. Затем он направился к эпицентру пожара, для того чтобы лично составить представление о его масштабах.

С. А. Кокошкин

Клод-Жозеф Верне. Пожар в Зимнем дворце. 1838 г.

По воспоминаниям «майора от ворот» Зимнего дворца (1839–1845 гг.) Л. Р. Барановича император «в сопровождении Волконского прошел Ротонду, Концертную залу и большую Аванзалу (ныне Николаевскую); но, вступив в малую Аванзалу, был уже встречен стремительным потоком огня, проникшим в нее через потолок».

По воспоминаниям Э. И. Мирбаха, именно в Малой Аванзале он увидел царя: «…около 9 часов, я заслышал из большой аванзалы мерную поступь государя и звонкий его голос, так врезывавшийся в память. С ним шли Великий князь Михаил Павлович и Наследник. Все в надетых по форме шляпах и с биноклями в руках, как приехали из театра… он подошел к дверям Фельдмаршальской залы и, при хлынувшем оттуда густом дыме, закричал: „Разбить окна“. В ту же минуту послышался звук падающих стекол… Ветер со двора произвел сильный сквозняк, и в том месте, где прежде была зеркальная дверь, неожиданно сверкнул огненный змей, в одну минуту, точно молния, осветивший всю залу» [209]. Так начался большой пожар, не оставлявший Зимнему дворцу никаких шансов.

Тем не менее Николай I с сопровождавшими его офицерами прошел через уже горевшие Фельдмаршальский и Петровский залы: «Несмотря на явную опасность, Государь с хладнокровным спокойствием прошел отсюда через Фельдмаршальскую и Петровскую залы, первые добычи огня, и, наконец, вступил в Белую (Гербовую). Здесь, казалось, уже не было возможности идти далее: густо клубящийся дым занимал дыхание, а карнизы и потолки, по которым вилось пламя, грозили всякую минуту падением; но и в этом критическом положении Государь не потерял присутствия духа: с помощью Божиею он успел пройти в Статс-дамскую (Гренадерскую) залу… Достигнув таким образом части дворца, еще не тронутой огнем, и убедясь в возможности спасти из нее, по крайней мере, движимость особой ценности, Государь велел полкам Преображенскому и Павловскому и командам гоф-интендантского ведомства выносить мебель и прочие вещи и складывать на Дворцовой площади» [210].