Игорь Зимин: Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Утвердившись во власти, Екатерина II быстро привыкла к своему новому дому и делала все для того, чтобы ее новая резиденция оказалась в одном ряду с известнейшими резиденциями европейских монархов. Поэтому, кроме принимаемых архитектурно-планировочных решений, императрицу в немалой степени заботил и окружающий дворцец «ландшафт». Именно при Екатерине II набережные Невы одели в гранит. При этом по-немецки педантичная и аккуратная императрица требовала соблюдать порядок на строительной площадке. Именно с этим связана ее записка к обер-полицмейстеру Петербурга Н. И. Рылееву: «Чево вы смотрите? К Эрмитажу ни с которой стороны приезда и проезда нет, для чего вы не требуете, как от конторы строений, так и от Карадыкина [9], чтоб строили не заваля берега пешаходна и улицу, по крайной мере, чтоб проезд остался» [10].

Обустраивалась императрица и в своих личных комнатах. В их классицистических интерьерах отражались и личные вкусовые пристрастия императрицы, и ее интеллектуальный уровень. По свидетельству «допожарных» авторов, которые могли видеть сохранявшиеся до 1837 г. антресоли императрицы, «в ея внутренних комнатах изображалась простота со вкусом; в них мало было позолоты, резьбы, дорогих тканей. Отличныя только картины и обширное книгохранилище составляли лучшия убранства» [11].

B. C. Садовников. Вид набережной и Мраморного дворца

Как известно, короля делает свита. Екатерина II на протяжении своей жизни окружала себя разными людьми. Кадровая политика императрицы была небесспорной, но чаще всего выбор ее оказывался удачным. Со сподвижниками ее связывали отношения разного уровня. Некоторых она любила. Просто любила, как любит женщина. Некоторые вызывали ее неприкрытое раздражение, как амбициозная, но столь необходимая в 1762 г. сподвижница по перевороту Е. Р. Дашкова. Но чаще, понимая слабости и сильные стороны сподвижников, она как прагматичный политик использовала их. Все эти люди из года в год посещали рабочий кабинет императрицы в Зимнем дворце, а некоторые из фаворитов, сумевших выйти на уровень государственных деятелей, жили непосредственно в Зимнем дворце.

Особенно тяжело Екатерине II пришлось в первые годы царствования, когда ей приходилось доказывать, что она в состоянии не только удержать власть, но и провести реформы в интересах всего дворянства. Очень понятна ее фраза, оброненная в письме, датированном 2 июля 1762 г., к своему бывшему «другу сердечному» графу С. Понятовскому: «Я завалена делами и не могу сообщить вам подробную реляцию» [12]. Тогда после переворота прошло менее недели.

Со временем у императрицы выработался собственный ритм работы, оставлявшей ей время для светских, представительских мероприятий и развлечений. Хотя и эти «мероприятия», и «развлечения» тоже были важной частью ее работы. Этот «рабочий ритм» определял расписание дня Екатерины II. Кстати, следует иметь в виду, что она была классическим «жаворонком», рано начинавшим свой рабочий день.

О ритме своего рабочего дня в Зимнем дворце императрица писала одному из своих французских корреспондентов: «Я встаю аккуратно в 6 часов утра, читаю и пишу одна до 8, потом приходят мне читать разные дела; всякий, кому нужно говорить со мною, входит поочередно один за другим; так продолжается до 11 часов и долее, потом я одеваюсь. По воскресеньям и праздникам иду к обедне, в другие же дни иду в приемную залу, где обыкновенно дожидается меня множество народа; поговорив полчаса или 3/ 4часа, я сажусь за стол; по выходе из-за стола является гадкий генерал [13], чтобы читать мне наставления; он берет книгу, а я свою работу. Чтение наше, если его не прерывают пакеты с письмами и другие помехи, длится до шести часов с половиною; тогда или я еду в театр, или играю, или болтаю с кем-нибудь до ужина, который кончается до 11 часов. Затем я ложусь и на другой день повторяю то же самое, как по нотам» [14].

Д. Г. Левицкий. Портрет Е. Р. Дашковой. 1784 г.

Конечно, рабочий график императрицы менялся в зависимости от состояния здоровья, времени года и возраста. Упоминая о том, что она жаворонок, вставая «аккуратно в 6 часов утра», императрица весной 1774 г. могла отметить, что «встала… в осьмом часу, потом пошла в бани», а в августе того же года – что «спала до десятого часа, а вставши… здорова, но слаба из меры вон». Эта умная, проницательная и волевая женщина, конечно, не была неким запрограммированным механизмом. Иногда ей хотелось полежать в постели подольше, иногда она болела, все у нее было, «как у людей»…