Вальтер Скотт - Разные стихотворения

Скотт разыскивал еще живых народных певцов, носивших старинное феодальное название менестрелей, или тех, кто что-нибудь помнил об их искусстве, и бережно записывал все, что еще сохранила народная память текст, припев, мелодию, присказку, поверье, помогавшее понять смысл песни. Народные баллады, которые Скотт разделил на "исторические" и "романтические", составили две первые части издания.

Не менее интересна была и третья часть книги, в которую вошли "имитации" народных баллад, среди них - "Иванов вечер", "прекрасная баллада Вальтера Скотта, прекрасными стихами переведенная Жуковским", как писал Белинский. По его мнению, эта баллада "поэтически характеризует мрачную и исполненную злодейств и преступлений жизнь феодальных времен". {В. Г. Белинский, Собрание сочинений в трех томах, т. III, Гослитиздат, М. 1948, стр. 250.}

Вдумаемся в эти слова Белинского. В них содержится очень точная оценка всей оригинальной балладной поэзии Скотта - она действительно была "поэтической характеристикой" той или иной эпохи английского и шотландского средневековья. Именно характеристикой эпохи, вложенной иногда в рамки баллады, иногда - в пределы целой поэмы.

Работа над собиранием баллад, их изучением и творческим усвоением была только началом того пути, на котором Скотт развил свое искусство характеризовать эпоху - это филигранное и для тою времени, бесспорно, живое мастерство воскрешения прошлого, завоевавшее ему, по словам Пушкина, имя "шотландского чародея".

Переход от жанра баллады к жанру поэмы был вполне закономерен. Могучему эпическому сознанию поэта стало тесно в рамках краткого повествования. Как человек своего времени, увлеченный новым представлением об истории, выстраданным в долгих мыслях о бурной эпохе, в которую он жил, Скотт выступил как новатор в самом жанре поэмы.

Именно он, по существу, окончательно победил старую классицистическую эпопею, представленную в английской литературе конца XVIII века необозримой продукцией стихотворцев-ремесленников.

Девять поэм Скотта {"Песнь последнего менестреля", 1805; "Мармион", 1808; "Дева озера", 1810; "Видение дона Родерика", 1811; "Рокби", 1813; "Свадьба в Трирмене", 1813; "Властитель островов", 1814; "Поле Ватерлоо", 1815; "Гарольд Бесстрашный", 1817.} - целый эпический мир, богатый не только содержанием и стихотворным мастерством, строфикой, смелой рифмой, новаторской метрикой, обогащенной занятиями народным стихом, но и жанрами. Так, например, в поэме "Песнь последнего менестреля" воплощен жанр рыцарской сказки, насыщенной веяниями европейской куртуазной поэзии, великим знатоком которой был Скотт. Поэма "Дева озера" - образец поэмы исторической, полной реалий и подлинных фактов. В основе ее действительное событие, конец дома Дугласов, сломленных после долгой борьбы суровой рукою короля Иакова II, главного героя поэмы Скотта.

Этот жанр исторической поэмы, богатой реалистическими картинами и живыми пейзажами, полнее всего воплощен в поэме "Мармион", которая, как и "Властитель островов", повествует о борьбе шотландцев против английских завоевателей, и особенно в поэме "Рокби". От "Рокби" открывается прямой путь к историческому роману Скотта. Несколько вставных песен из этой поэмы помещены в настоящем томе и дают представление о многоголосом, глубоко поэтическом звучании "Рокби".

Другие жанры представлены "Видением дона Родерика" и "Гарольдом Бесстрашным". "Видение" - политическая поэма, переносящая в сон вестготского короля Испании Родериха картины будущих событий истории Испании, вплоть до эпопеи народной войны против французов, за которой Скотт следил со всем вниманием британского патриота и врага Наполеона. "Гарольд Бесстрашный" относительно менее интересная поэма, написанная по мотивам скандинавских саг.

Первые поэмы Скотта предшествовали появлению и триумфу поэм Байрона. {Подробнее об этом см.: В. Жирмунский, Пушкин и Байрон, Л. 1924.} В истории европейской романтической лироэпической поэмы роль Скотта очень велика и, к сожалению, почти забыта.

Небольшая поэма "Поле Ватерлоо" написана по свежим следам великой битвы, разыгравшейся здесь. Нельзя не сопоставить картину сражения в этой неровной, но во многом новаторской поэме Скотта с двумя другими образами битвы при Ватерлоо, созданными его современниками - с "Одой к Ватерлоо" Роберта Саути и строфами, посвященными Ватерлоо в третьей песни "Странствований Чайлд-Гарольда", Саути в этой оде превзошел самого себя по части официального британского патриотизма и елейного низкопоклонства перед лидерами Священного союза. Байрон создал потрясающее обобщенное изображение побоища, тем более поражающего своей символикой, что ему предпослана весьма реалистическая картина Брюсселя, разбуженного канонадой у Катр-Бра предвестьем битвы при Ватерлоо.