Константин Романенко - Если бы не сталинские репрессии!. Как Вождь спас СССР.

И в соответствии с «философией» своего времени такие приспособленцы характеризовались как «провокаторы и враги», старающиеся «криками о бдительности замаскировать свою враждебность и сохраниться в партийных рядах — это во-первых, и во-вторых, стремящиеся путем проведения мер репрессий перебить наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах».

В постановлении ничего не говорилось ни об армии, ни о правоохранительных органах. Однако, как показало последующее развитие событий, в этих структурах подобные карьеристические тенденции проявлялись еще более остро. Но о том, что «первый звонок» прозвучал, свидетельствовало последовавшее отстранение с постов и аресты 21 февраля Постышева, 29 апреля Эйхе, 3 мая Косиора, а в апреле Ежова назначили по совместительству наркомом водного транспорта.

В это же время паника охватила «генералов» госбезопасности. Еще 1 января был освобожден со своего поста нарком внутренних дел Украины Израиль Леплевский. В мае покончит жизнь самоубийством начальник управления НКВД по Московской области Каруцкий. Еще через месяц, нелегально перейдя границу, бежал к японцам начальник Дальневосточного управления НКВД старый чекист Г. С. Люшков. Ежову подыскивали замену, и, видимо предвосхищая это, он все чаще пускался в запой. Замену ему - первого секретаря ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берию — предложил Маленков.

22 августа Берию назначили 1-м заместителем народного комиссара внутренних дел СССР, 8 сентября он стал начальником 1-го управления НКВД СССР, 11-го ему присвоили звание комиссара государственной безопасности 1-го ранга. А 29 сентября он занял должность начальника Главного управления государственной безопасности НКВД СССР.

Однако Сталин нанес удар не только по партийной и «чекистской» мафиям. О том, в каком направлении он поворачивал руль, свидетельствует совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) № П 4387 «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», принятое 17 ноября 1938 года.

В нем отмечалось, что в 1937–1938 годах «органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и в особенности разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции».

Вместе с тем в постановлении указывалось на недопустимые недостатки, «выявленные за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры». Среди главнейших из них назывались следующие:

«Во-первых, работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования. (...)

Во-вторых, крупнейшим недостатком работы органов НКВД является глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и пр.). (...)

Следственные дела оформляются неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечеркнутые карандашные записи показаний, помещаются не подписанные допрошенным и не заверенные следователем протоколы показаний, включаются непод­писанные и неутвержденные обвинительные заключения и т.п.

Органы Прокуратуры со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы Прокуратуры не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконивают эти нарушения.

Такого рода безответственным отношением к следственному производству и грубым нарушением установленных законом процессуальных правил нередко умело пользовались пробравшиеся в органы НКВД и Прокуратуры — как в центре, так и на местах — враги народа.

Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований создавали с провокационной целью «дела» против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности. Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах. (...)