Теодор Гладков - Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»

Знание кодового наименования серьезной военной операции или предстоящей политической акции уже само по себе дает разведке (следовательно, высшему руководству и командованию) многое. Встречая его в перехваченных сообщениях, радиопереговорах, трофейных документах, можно, по меньшей мере, судить, что имеется в виду, и принимать меры, адекватные осознанной опасности.

Утром 28 октября 1943 года Шелленберга срочно, по неотложному делу, пригласил в МИД помощник Риббентропа. Он сообщил о странной телеграмме из Анкары. В германское посольство на квартиру советника Альберта Иенке явился человек, который некогда работал у них слугой. Он сообщил, что располагает секретными материалами английского посольства, и предложил купить их у него за фантастическую сумму – 20 тысяч фунтов стерлингов. Это цена первых двух экспонированных, но не проявленных кассет стандартного формата 35 миллиметров. За каждую последующую кассету посетитель запросил уже по 15 тысяч. Жена советника Инге Иенке сказала, что ее муж уже спит, но что в любом случае такие дела не в его компетенции, и срочно вызвала в посольство тоже уже собиравшегося ложиться в постель торгового атташе.

Она знала, что этот дипломат – его звали Людвиг Мойзиш – на самом деле является резидентом СД-Аусланд, оберштурмбаннфюрером СС.

Мойзиш явился незамедлительно. Посетитель повторил свое предложение. Ничего подобного в практике ведомства Шелленберга да и абвера ранее не было. В любом другом случае можно было бы предположить об авантюре, но посетитель, который служил у четы Иенке около двух лет, в настоящее время был личным камердинером посла Великобритании в Турции сэра Хью Нэтчбулла-Хьюгессена! Звали его Эльяс Базна, и по национальности он был албанец. Впрочем, просил называть его просто «Пьером». Для конспирации.

Предложение было заманчивым – в случае подлинности секретных документов, но и риск достаточно велик – если бы за этими материалами оказались умело сфабрикованные английской разведкой дезинформирующие фальшивки.

«Пьер» дал Мойзишу на размышление и решение вопроса всего три дня. Намекнул откровенно, что если к 30 октября он не получит затребованную сумму, то обратится со своим предложением по другому адресу. Намек был прозрачным – другой адрес означал другое посольство, а именно – Советского Союза.

Явись «Пьер» сразу к Мойзишу, тот немедленно по своим каналам связался бы с Шелленбергом. Но в данном случае Мойзиш так поступить никак не мог. Дело в том, что Инге Иенке была… родной сестрой Иоахима фон Риббентропа! Поэтому сообщение в Берлин могло быть отправлено только по дипломатическому каналу. Иначе Шелленберг (не говоря уже о Мойзише) оказался бы в весьма щекотливом положении – министр фон Риббентроп весьма ревниво относился к разведке СД и лично к ее шефу Шелленбергу.

В результате шифрограмму подписал посол Германии в Анкаре Франц фон Папен.

После бурного скоротечного обсуждения (срок – 30 октября – поджимал) деньги были выделены и самолетом доставлены в Анкару.

Мойзиш был опытным сотрудником: показал «Пьеру» увесистые пачки, но категорическим тоном заявил, что албанец получит их только после того, как он проявит пленку и убедится хотя бы в том, что на ней экспонированы действительно секретные документы, а не достопримечательности турецкой столицы. На это потребуется не более двадцати минут. Албанец вынужден был согласиться. Мойзиш проявил обе кассеты, понял, что все в порядке, и расплатился с «Пьером», договорившись с ним о следующей встрече. Албанец был явно не лыком шит – он попросил Мойзиша, чтобы тот в обмен на принесенные отснятые пленки выдавал ему новые, неэкспонированные. «Я могу привлечь к себе внимание, – сказал кавас (так называли в Турции слуг иностранцев), – если буду часто покупать дорогую пленку». Он был прав.

Мойзиш сделал с полученных двух кассет 52 отпечатка и отправил их в Берлин.

По признанию Шелленберга, в полученных материалах содержались потрясающие сведения:

«То была совершенно секретная переписка между англииским посольством в Анкаре и министерством иностранных дел в Лондоне. На документах имелись собственноручные пометки английского посла, касавшиеся взаимоотношений между Англией и Турцией, Англией и Россией. Особо важное значение имел полный перечень материалов, отправленных в 1942-м и 1943 годах в Советский Союз по лендлизу [115] Проявление чисто британского бездумного бюрократизма, доведенного до крайней степени абсурда. В самом деле: для чего нужно было британскому МИДу сообщать своему послу не в Москве, а в Анкаре, точные цифры поставок в СССР военной техники? . В числе документов было также предварительное сообщение министерства иностранных дел Англии о результатах Московской конференции министров иностранных дел, состоявшейся в октябре 1943 года, на которой присутствовали Корделл Хэлл, Иден и Молотов».