Ю Скуратов - Вариант дракона

Плюс ко всему затеянная не вовремя антиалкогольная кампания, пробившая в бюджете страны огромную дыру, плюс очереди в магазинах, колбаса по талонам. Колбасу, выкинутую в обычную продажу, есть нельзя было совсем: это была не колбаса, а мокрый картон, размешанный с вареным салом...

В общем, можете представить себе, на какие вопросы приходилось отвечать лектору ЦК в ту пору.

Помню, поехали мы в Эстонию. Поездка была трудной. СССР еще не развалился, но дело уже к этому шло - очень жестко спроектированному, планомерному развалу. Эстонцы решили для себя твердо - из СССР надо выходить обязательно. Они вежливо выслушивали доводы, со всеми доказательствами вежливо соглашались, вежливо улыбались и делали все для того, чтобы выйти из Союза.

Русские же, - горячие головы, - проживающие в Эстонии, предлагали взяться за оружие.

Лекторская группа, прибывшая со мною в Таллинн, попала под настоящий перекрестный огонь. Было жарко. И тем не менее мы терпеливо убеждали эстонцев: не торопитесь, семь раз отмерьте, прежде чем один раз отрезать. Но повернуть колесо истории вспять было невозможно.

Иногда нам удавалось затронуть некие больные струны, и эстонцы задумывались о своей судьбе. Это было видно по их лицам, хотя внешне они продолжали оставаться равнодушно вежливыми: каждый человек - этакая вещь в себе, нераскрытая тайна.

Как-то мы собрали на совещание всех судей республики, долго говорили, расходились поздно, и, видать, что-то из наших речей затронуло в душах людей: одна женщина, когда прощались, подошла ко мне и сказала:

- Если бы с нами раньше вели такие беседы, возможно, мы и не стали бы думать о выходе из СССР, а сейчас... сейчас - поздно!

Минута, когда должен был ударить гонг, возвещающий о распаде страны, приближалась, и последующие события в Прибалтике, особенно стычки в Риге, когда в руках и военных, и мирных жителей оказалось оружие, заряженное боевыми патронами, волнения в Тбилиси, война в Нагорном Карабахе лишь приблизили распад. Горбачев вместо того, чтобы активно вмешиваться в процессы - "процесс" ведь "пошел", - предпочел спрятаться за спины военных. Похоже, он надеялся на извечное "авось": "Авось пронесет... авось все образуется".

Не пронесло, не образовалось. Вместо того чтобы затормозить распад Союза, Горбачев ускорил его, не продумав до конца идею нового союзного договора.

В ту пору существовала такая традиция - все съезды, конференции, пленумы обязательно стенографировались, к каждому выступающему, а точнее, к его речи был приставлен специальный человек. Редактор. Как правило сотрудник ЦК. Ведь во время выступления, с пылу с жару, иной товарищ мог наговорить такое, что потом ему оставалось только хвататься за голову. И глупости проскакивали, и нелепости, и смешные вещи. А уж что касается неграмотности, то - сплошь да рядом. Поэтому в обязанности редактора входила чистка речей. Затем они, уже выправленные, без глупостей, попадали к автору на визу.

Пришлось быть таким редактором и мне. Помню, я вел выступления Геннадия Янаева, Альберта Макашова, Олега Лобова, Василия Стародубцева. Досталось мне однажды редактировать и речь Михаила Сергеевича. Человек он, как известно, эмоциональный, за речью своей никогда не следил, что в голове у него возникало, то он и озвучивал. А стенографистки, как и положено, это дело старательно фиксировали. Все до последнего словечка, до последней запятой.

Вот такая эмоциональная - с бухты-барахты - речь Горбачева попала и ко мне. Из этого набора слов предстояло сделать что-нибудь более-менее удобоваримое.

Когда в речи есть стержень, есть мысли, из нее всегда можно слепить что-нибудь приличное, но когда, кроме потока слов, нет ничего, то что тут можно сделать? Из ничего и получается ничего. Часа два с половиной я промаялся с речью нашего генерального, прежде чем из нее что-то получилось. Потом долго возмущался: разве можно так говорить?

Твердо уверен: Горбачев должен нести основную ответственность за то, что с нами случилось. Слишком осторожной зачастую оказывалась его позиция. Вместо того чтобы громко объявить, что это он отдал приказы о применении силы, что это его конституционная обязанность - защищать государство, он прятался за спины военных, подставлял их.

Убежден, что партию не обязательно было разрушать, можно было, как это показал опыт Китая, используя ее потенциал, провести реформы в экономической, а затем и политической сферах.

Можно было обеспечить эволюционный переход - через перестройку, - к демократии, избежать многих провалов и ошибок, но Горбачеву этого не удалось. Это требовало необычайной воли и твердости, но стоило Горбачеву столкнуться с трудностями, как он немедленно уходил от этого вопроса.