Алексей Щербаков - Сталин против Троцкого

После разгрома парижской Коммуны глухая реакция длилась около 8 лет. После поражения русской революции 1905 года рабочие массы оставались в оцепенении почти столько же времени. Между тем в обоих этих случаях дело шло лишь о физических поражениях, обусловленных соотношением сил. В России дело шло, к тому же, о почти девственном пролетариате. Фракция большевиков не насчитывала тогда и трех лет от роду. Совершенно иначе обстояло дело в Германии, где руководство принадлежало могущественным партиям, из которых одна насчитывала 70 лет существования, другая – около 15 лет. Обе эти партии, имевшие миллионы избирателей, оказались морально парализованы до боя и сдались без боя. Такой катастрофы еще не было в истории. Немецкий пролетариат не был разбит врагом в бою. Он был сокрушен трусостью, низостью, предательством собственных партий. Немудрено, если он потерял веру во все то, чему привык верить в течение почти трех поколений. Победа Гитлера укрепила, в свою очередь, Муссолини.

Действительный неуспех революционной работы в Италии и Германии есть не что иное, как расплата за преступную политику социал-демократии и Коминтерна. Для нелегальной работы нужно не только сочувствие массы, а прямой энтузиазм ее передовых слоев. Но можно ли ждать энтузиазма в отношении исторически обанкротившихся организаций? В качестве эмигрантских вождей выступают, главным образом, деморализованные до мозга костей агенты Кремля и ГПУ, либо социал-демократические экс-министры буржуазии, мечтающие о том, чтоб рабочие каким-либо чудом вернули им их утерянные посты. Можно ли хоть на минуту представить себе этих господ в виде вождей будущей «антифашистской» революции?

Не могли содействовать до сих пор революционному подъему в Италии или Германии и события на мировой арене: разгром австрийских рабочих, поражение испанской революции, перерождение советского государства. Поскольку итальянские и германские рабочие в отношении политической информации зависят, в решающей степени, от радио, можно с уверенностью сказать, что московская радиостанция, сочетающая термидорианскую лживость с глупостью и наглостью, стала могущественным фактором деморализации рабочих в тоталитарных государствах. В этом отношении, как и в других, Сталин является только помощником Геббельса.

Тем временем классовые антагонизмы, которые привели к победе фашизма, продолжают свою работу и при господстве фашизма, постепенно подтачивая его. Массы все более недовольны. Сотни и тысячи самоотверженных рабочих продолжают, несмотря на все, вести осторожную работу революционных кротов. Поднимаются новые поколения, которые непосредственно не пережили крушения великих традиций и надежд. Молекулярная подготовка пролетарской революции идет под тяжелой тоталитарной плитой. Но для того, чтоб скрытую энергию превратить в открытое движение, нужно, чтоб авангард пролетариата нашел новую перспективу, новую программу, новое незапятнанное знамя.

Здесь главное затруднение. Рабочим фашистских стран труднее всего ориентироваться в новых программах. Проверка программы дается опытом. Между тем именно опыт массового движения отсутствует в странах тоталитарного деспотизма. Весьма возможно, что понадобится крупный успех пролетариата в одной из «демократических» стран, чтоб дать толчок революционному движению на территории фашизма. Подобное же действие может оказать финансовая или военная катастрофа. Сейчас приходится вести преимущественно пропагандистскую подготовительную работу, которая лишь в будущем принесет крупные плоды. Одно можно сказать с полной уверенностью уже сейчас: раз прорвавшись наружу, революционное движение в фашистских странах примет сразу грандиозный размах и ни в каком случае не остановится на экспериментах оживления какого-нибудь веймарского трупа.

С этого пункта начинается непримиримое расхождение между Четвертым Интернационалом и старыми партиями, физически пережившими свое банкротство. Эмигрантский «Народный фронт» есть самая злокачественная и предательская разновидность всех возможных Народных фронтов. По существу он означает бессильную тоску по коалиции с несуществующей либеральной буржуазией. Если бы он имел успех, он подготовил бы лишь ряд новых крушений пролетариата, по испанскому образцу. Беспощадное разоблачение теории и практики «Народного фронта» есть, поэтому, первое условие революционной борьбы с фашизмом.

Это не значит, конечно, что Четвертый Интернационал отвергает демократические лозунги. Наоборот, они могут сыграть в известный момент крупную роль. Но формулы демократии (свобода союзов, печати и пр.) означают для нас лишь этапные или эпизодические лозунги в самостоятельном движении пролетариата, а не демократическую петлю, надетую на шею пролетариата агентами буржуазии (Испания!). Как только движение примет сколько-нибудь массовый характер, демократические лозунги переплетутся с переходными; заводские комитеты возникнут, надо думать, прежде, чем старые бонзы приступят, из своих канцелярий, к строительству профессиональных союзов; советы покроют Германию раньше, чем в Веймаре соберется новое Учредительное Собрание. То же относится к Италии и к остальным тоталитарным и полутоталитарным странам.