Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма - власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Как будет подробно рассмотрено в следующих главах, нарастающие репрессии сталинского режима, которые привели к аресту ее отца, сильно повлияли на эту молодую учительницу и заставили в корне изменить отношение к Советскому Союзу. Прежде чем исследовать эти вопросы, следует, однако, определить, как менялись при сталинизме учителя с течением времени. Для этой молодой женщины, как и для многих упомянутых в этой главе учителей, главной в их жизни была работа. Любовь к своей профессии помогала ей идти к намеченной цели, несмотря на описанный в предыдущей главе голод, и даже преодолеть разочарование в советской системе после ареста ее отца. Чтобы лучше понять истоки этой, несмотря ни на что, преданности своему дело, мы поговорим в следующих двух главах о том, что происходило в школьных классах.

В январе 1934 г. Н. Рабичев — докладчик на совещании по педагогической работе заявил, что недавние реформы учебных программ, учебников и управления сделали учителя «главным звеном» школы. Однако подготовка советских учителей оставляла желать лучшего, частенько они сами не разбирались в предметах, которые преподавали, и далеко не каждый умел эффективно выстроить работу с учащимися. Коротко остановившись на подготовке учителей, уровне их знаний и проверке квалификации, Рабичев высказал мнение, что школа поскучнела в сравнении с послереволюционным десятилетием, когда людей «мобилизовывали» на учебу во имя будущей общественно полезной работы на полях и заводах:

«Теперь в школе призывают: “Зубри таблицу умножения, учи уроки!” А это многим очень скучно. К этому надо добавить, что многие педагоги и впрямь повернули на старую зубрежку (есть у нас в школе такая опасность). Именно недостаток педагогического мастерства заставил многих искренне думать, что есть в школе только два пути: либо зубрежка, либо планы… Учить стали лучше, ребята знают больше, но частенько скучают».

Важнейшая задача для советской школы, заключил Рабичев, — обзавестись педагогами, умеющими пробудить у детей интерес к учебе {393} 393 Рабичев. Основные вопросы педагогического образования // Педагогическое образование. 1934. № 2. С. 6-9. .

Призыв Рабичева перейти от «учебных планов» к школе, где все решает фигура учителя, отражает важные перемены в просвещенческой политике сталинизма. После десятилетия убогих «экспериментов» с их «прогрессивными» методами, которые последовали за революцией 1917 г., и трехлетних горячих дебатов после 1928 г. об истинном предназначении школы ЦК партии инициировал начать в сентябре 1931 г. реформы и восстановление проверенных временем учебных методик, учебников и экзаменов в начальной и средней школе. Политические пертурбации начала 1930-х гг. стали поворотным пунктом для советского образования и важной ступенью в развитии сталинизма в целом.

Новая школьная политика ставила цель «стабилизировать» учебные планы, вернуть главную роль учителя и повысить значение базовых предметов. Одновременно власти стремились укрепить общественную и политическую иерархию. Утвердить главенство партийных и советских государственных организаций, командные методы управления от самого верха — диктатуры Сталина — до единоначалия на производстве, установить единство в культуре и искусстве, а также ограничить личные свободы и право выбора. Просвещенческой политике, как и многим другим стратегическим инициативам сталинизма, надлежало способствовать экономическому, общественному и политическому развитию Советского Союза, а также формировать нового человека — послушную, нерассуждающую рабочую единицу.

Историки Советского Союза давно обнаружили тесную связь между просвещенческой политикой и политическими переменами. Советские историки в целом считали, что неудачи «экспериментальных методов» обучения 1917-1931 гг. вынудили ЦК партии вмешаться, чтобы включить школу в «строительство социализма» {394} 394 Кузин Н. П. , Колмакова Н. М, Равкин 3. И. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. С. 361-385; Медынский Е. Н. Народное образование в СССР; Зимин П. , Сунцов Н. Советский учитель. С. 8-20; Равкин 3. И. Советская школа… С. 97-110. . В эпоху Горбачева критики основных принципов советского образования заявляли, что эта консервативная политика превратила школу в часть «командно-административной системы», где подавляется индивидуальность учеников и гибнут творческие устремления педагогов {395} 395 Фрадкин Ф. А. , Плохова М. Г. Проблемы дисциплины в советской школе. С. 91; Николенко Д. , Губко А. , Игнатенко П. Злоключения науки педологии. Пора вернуть имя // Народное образование. 1990. № 10. С. 123— 124; Muckle J. Portrait of a Soviet School under Glasnost. New York, 1990. P. 70-84. . Западные историки в целом разделяли последнюю точку зрения, но также считали, что реформы образования могут способствовать «перестройке» общества {396} 396 Holmes L. E. The Kremlin and the Schoolhouse; Holmes L. E. The Kremlin and the Schoolhouse. P. 49-55; Shturman D. The Soviet Secondary School. P. 52; Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union. P. 210-223; Lapidus G. W. Educational Strategies and Cultural Revolution. P. 98-104; Johnson M. S. Russian Educators, the Stalinist Party-State, and the Politics of Soviet Education. .