Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма - власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Вожди коммунистической партии на протяжении всей советской эпохи заставляли учителей следовать политике и идеологии режима. Относясь к учителям как к «главной армии социалистического просвещения», вождь большевиков Владимир Ленин требовал «связать учительскую деятельность с задачей социалистической организации общества». «Нельзя ограничить себя рамками узкой учительской деятельности», — писал он и категорически возражал против того, что школа может стоять вне политики: «Не следует замыкаться в рамки организации Всероссийского учительского союза, а идти уверенно в массы с пропагандой». Ленин призывал всех учителей работать «для победы социализма» {16} 16 Ленин В. И. Речь на I Всероссийском съезде учителей-интернационалистов 5 июня 1918 г. Краткая протокольная запись // Ленин В. И. Поли, собр. соч.: в 55 т. М., 1969. Т. 36. С. 420. Ленин В. И. Речь на I Всероссийском съезде по просвещению // Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 76. . Преемник Ленина Сталин заявил, что «образование — это оружие, эффект которого зависит от того, кто его держит в своих руках, кого этим оружием хотят ударить» {17} 17 Сталин И. В. Беседа с английским писателем Г. Д. Уэллсом 23 июля 1934 года // Сталин И. В. Сочинения: в 3 т. (XIV-XVI). Стэнфорд, 1967. . Судя по этим высказываниям, жизнь и работа учителей при Сталине всецело зависела от поставленных политических задач: сначала говорили о «школьном фронте» (этой теме посвящена глава 1), и, наконец, дело дошло до осуждения политически «незрелых» учителей (об этом — в заключительной главе). Чрезмерная политизация весьма характерна для образования времен сталинизма. По воспоминаниям бывшего директора школы, ему говорили, что «школа — прежде всего политическая организация, она не может находиться вне политики, и весь учебный процесс должен быть проникнут исключительно духом коммунизма» {18} 18 HP. В 5. № 45. Р. 7; В 10. Mb 45. Р. 19. .

Учителей назвали оружием — и сделали орудием и жертвами репрессивной машины. На протяжении всего десятилетия учителей увольняли и арестовывали за «социальное происхождение», за «антисоветские» высказывания или за связи с любым человеком, включая учеников и коллег, который стал не угодным режиму. Число учителей, непосредственно подвергшихся репрессиям, всегда составляло небольшую часть от общего их числа. Но репрессиям косвенно подверглись многие и многие из них — почувствовали себя уязвимыми, одурманенными цензурой и пропагандой, и, что важнее всего, они невольно приходили к мысли о потакании авторитарной власти как лучшему способу себя обезопасить.

В 1930-е гг. русское общество ждали новые революционные изменения — но как же далеки они были от обещанных в октябре 1917-го свобод! Процитированные выступления Поляковой, Мосленина и Спиридонова говорят о крутых переменах в сознании советских людей — но и об их законопослушности, верности традициям, тоске по стабильности. Вклад учителя в строительство социализма, по мнению Поляковой и ее коллег, заключается в его высокой политической активности за стенами школы и завоевании авторитета среди учеников, а не в каких-то новых, не ведомых ранее отношениях с ними. Работа этих учителей хорошо сочеталась с проводимой в стране политикой, потому их и чествовали. При этом, с одной стороны, было ясно, что власти все держат под контролем, а с другой — что большинство учителей прежде всего любят «учительское дело».

Советские учителя 1930-х гг. во многом похожи на педагогов тех стран, где круто менялась общественная жизнь или образование становилось приоритетом государственной политики. В этой книге проводятся на основе сходных исследований сравнения с целью выявить общие черты с другими учителями и отличия от них. Во всех странах с хорошо обустроенным образованием школа занимает особое место в переплетении социальных прослоек и институтов, каждый из которых предъявляет к человеку свои требования, но и держит его на некоторой дистанции. Министры и другие руководители просвещения обычно понимали особую роль учителей для общественного и экономического развития и соответственно выстраивали стратегию пополнения их рядов, обучения и управления ими.

И все же отношения властей с учителями складывались непросто, а порой и весьма напряженно. От политики кнута и пряника остался только кнут. Сделать из учителей образованных, преданных своему делу помощников в строительстве нового общества мешали подозрительность и грубый приказной тон властей. Доходило до репрессий — лишь бы школа не получила хоть слабой автономии, лишь бы она не стала духовным центром села и тем более очагом инакомыслия. В так называемых современных школах Запада обычно культивируются ценности ведущих социальных и этнических групп, что способствует процессам интеграции и ассимиляции {19} 19 Bourdieu P. The School as a Conservative Force: Scholastic and Cultural Inequalities // Knowledge and Values in Social and Educational Research / Ed. E. Bredo, W. Feinberg. Philadelphia, 1982. P. 391-403; Carlson D. Teachers as Political Actors: From Reproductive Theory to the Crisis of Schooling // Harvard Educational Review. 1987. Vol. 57, No. 3. P. 283-306. . В британских и американских школах первенствовала система ценностей среднего класса, даже если учителя боролись за профессиональную независимость для себя и своих объединений {20} 20 Bergen B. Only a Schoolmaster: Gender, Class, and the Effort to Professionalize Elementary Teaching in England, 1870-1910 // History of Education Quarterly. 1982. Vol. 22, No. 1. P. 1-21; Fraser J. W. Agents of Democracy: Urban Elementary School Teachers and the Conditions of Teaching // American Teachers / Ed. Warren. P. 128-143; Tropp A. The School Teachers. The Growth of the Teaching Profession in England and Wales. London, 1957; Holcombe L. Victorian Ladies at Work. Middle Class Working Women in England and Wales, 1850-1914. Hamden, 1973. P. 44-58. . В Центральной Европе XIX века человек интеллектуального труда мог положиться на государство и тогда, когда вступал в независимую профессиональную организацию, так что на учителей возлагалась ответственность за воспитание лояльных граждан {21} 21 Jarausch K. The Unfree Professions: German Lawyers, Teachers and Engineers. New York, 1990. P. 17; Lamberti M. Elementary School Teachers and the Struggle against Social Democracy in Wilhelmine Germany // History of Education Quarterly. 1992. Vol. 32, No. 1. P. 72-97. . В странах-колониях учителя в какой-то мере зависели от представлявших метрополию чиновников, но частенько становились лидерами освободительных движений {22} 22 Education and Social Transition in the Third World / Ed. M. Carnoy, J. Samoff. Princeton, 1990; Kelly G. P. Teachers and the Transmission of State Knowledge: A Case Study of Colonial Vietnam // Comparative Education / Ed. G. Kelly, P. Altbach, R. Amove. New York, 1982. P. 176-194. . В царской России — об этом пойдет речь в 1-й главе — политики самого разного толка видели в них потенциальных союзников, хотя и стремились подчас оградить школу от учеников-«грязнуль» с чуждыми им взглядами {23} 23 Seregny S. Russian Teachers and Peasant Revolution. P. 108-145; Ruane C. Gender, Class, and the Professionalization of Russian City Teachers. P. 87-127. .