Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма - власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Призывы к политической активности порой входили в противоречие с процессом преподавания. Весной 1929 г. в статье «Мешает ли учителю общественная работа?» цитируются жалобы крестьян на то, что местный «учитель-общественник» не уделяет достаточно внимания школе. В январе 1931 г. чиновник сибирского отдела образования Б. Каврайский писал, что школа школой, а посевные кампании, коллективизация и борьба с кулаками важнее всего. Однако уже в июне в редакционной статье одного журнала прозвучала жесткая критика «мудрых мужей» и «не менее мудрых педагогов», которые, чтобы перевыполнить плановые задания по севу, заставляли учеников по десять часов работать в поле и совсем забыли о потерях учебного времени {54} 54 Мешает ли учителю общественная работа? // У Г. 1929. 24 марта. С. 2; На неверном пути // Просвещение Сибири. 1931. № 6. С. 116; Каврайский Б. Мобилизуем все силы на проведение второй большевистской весны. С. 30. . Таким образом, несмотря на требования «приложить все силы» для перевыполнения производственных планов, на учителей никогда не смотрели как на пешек в политических играх. Их общественная деятельность всегда сочеталась с выполнением профессиональных обязанностей.

О политической роли сельских учителей говорят не только приведенные выше призывы партийных лидеров, но и жестокая реакция крестьян {55} 55 О сопротивлении крестьян представителям властей см.: Viola L. Peasant Rebels under Stalin. P. 101-131. . Все это время учителя — «активисты», «сторонники советской власти», «общественники» — подвергались преследованиям, их дома поджигали, на них нападали и даже убивали кулаки, «классовые враги» и «враждебные элементы». Власти прекрасно видели незащищенность учителей. А. Аболин, один из руководителей профсоюза работников просвещения, сказал, что «кулак убивает сейчас не только председателей сельсоветов и секретарей партячеек, но и передовиков — учителей». Бубнов предостерегал, что кулаки планируют «затравить и стереть с лица земли» учителей. Сырцов обещал правительственную поддержку «беспомощным, одиноким» учителям, встретившимся с «враждебным отношением зажиточных крестьян» {56} 56 О народном просвещении. Доклад тов. А. С. Бубнова на московском областном съезде профсоюзов // Правда. 1929. 2 окт. С. 2; Улучшить материально-правовое положение сельского учительства // Правда. 1930. 5 авг. С. 5; В ногу с эпохой: Памяти 14 учителей-таджиков — 213 кулацких жертв // ВМ. 1930. 16 янв. С. 1; Лысяков П. Под огнем. С. 70. .

У помянутая в этих тревожных выступлениях крайняя жестокость появилась на завершающем, самом отчаянном этапе вспыхнувшего крестьянского сопротивления. Учителей почти безнаказанно могли оговорить, их окружали сплетни и пересуды {57} 57 О слухах и доносах см.: Viola L. Peasant Rebels under Stalin. P. 46-66; Фицпатрик III. Сталинские крестьяне. С. 82-84, 284-292, 320-331. . Учитель Услистый старался объединить бедняков, проводил «твердую классовую линию», активно участвовал в антирелигиозных кампаниях. В отместку крестьяне обвинили его в пьянстве, присвоении школьной собственности и рукоприкладстве на уроках. Даже местный партийный секретарь поверил наговорам и добился пятилетнего тюремного срока для Услистого. Апелляции в районный суд и профсоюз не принесли результата. Когда Услистый пожаловался в Верховный суд, обнаружились «скрытые классовые мотивы» у его гонителей, и приговор отменили. В Западной области крестьяне распространяли компрометирующие Полякова слухи: будто он «подрывает авторитет педагога». Учитель Рогинский сбежал из деревни близ Костромы после того, как крестьяне засыпали жалобами на него местное начальство, а такой же поток кляуз вынудил школьных руководителей Зайцевского района снять с работы учителя Круглова. В деревне около Ижевска учительница Лобанова отвергла сексуальное посягательство одного начальника, который в отместку пустил слушок, будто она безобразно ведет уроки {58} 58 Марков Л. Самоубийство учительницы Лобановой: Письмо из Ижевска // Правда. 1929. 19 июля. С. 5; Расследование обстоятельств самоубийства учительницы Лобановой // Правда. 1929. 30 июля. С. 5; О народном просвещении. Доклад тов. А. С. Бубнова на московском областном съезде профсоюзов // Правда. 1929. 2 окт. С. 2; Правда. 1929. 22 окт. С. 3; Аболин А. 50 ран учительницы Соколовой // У Г. 1929. 9 мая. С. 5; К. Удар в спину. Там же; Лысяков П. Под огнем. С. 71; Лебедев М. Повысим роль учителя в борьбе за культурную революцию // На культурном посту. 1931. № 4. С. 42. . Учителя ничего не могли поделать с такими вроде бы безобидными наговорами и слухами, так как нуждались и в поддержке крестьян, и в защите властей. Клевета и кляузы оказались эффективным оружием, потому что подрывали авторитет учителей как в самих деревнях, так и в обществе в целом.