Владимир Слободин: Белое движение в годы гражданской войны в России (1917-1922 гг)

В этой связи необходимо привести свидетельство и другого соратника Корнилова по борьбе, генерала А.И.Деникина: "...Корнилов не был ни социалистом, ни реакционером. Но напрасно было бы в пределах этих широких рамок искать какого-либо партийного штампа. Подобно преобладающей массе офицерства и командного состава, он был далек и чужд всякого партийного догматизма; по взглядам, убеждениям примыкал к широким слоям либеральной демократии... Он мог поддерживать правительства и Львова, и Керенского, независимо от сочувствия или не сочувствия направлению их политики, если бы она вольно или невольно не клонилась, по его убеждению, к явному разрушению страны... Корнилов не желал идти ни на какие "авантюры с Романовыми", считая, что они "слишком дискредитировали себя в глазах русского народа". На заданный как-то Деникиным прямой вопрос, что если Учредительное собрание выскажется за монархию и восстановит павшую династию, Л.Г.Корнилов ответил без колебания: "Подчинюсь и уйду"{36}.

То, что за Корниловым не стояло никакой партии, подтверждает в своей книге и Г.З.Иоффе. Он указывает, что на одном из первых совещаний "быховских узников"{*4} предложение о создании корниловской партии не прошло. Было решено, что движение должно было быть, с одной стороны, преемственно связано с "августовской борьбой", с другой - с провозглашением внепартийности{37}. Таким образом, опираясь на анализ настроений русской общественности в период между событиями февраля и октября 1917 г., достаточно полно сделанный в работах как отечественных, так и зарубежных историков и военных кругов{38}, зарождение белого движения следует связывать с возникновением в широких кругах российской общественности оппозиционных настроений в отношении курса Временного правительства, который вел к развалу страны и фронта. Потерпев неудачу в попытке ввести диктатуру легальным путем в согласии с правительством и, тем самым, сохранении государственности России, "общественность" в дальнейшем отказалась сотрудничать с ним. В то же время, заключенные в Старом Быхове активные участники корниловского выступления единогласно постановили продолжать борьбу с "анархией и развалом государства"{39}.

Именно с провозглашением внепартийности, на взгляд автора, и следует связывать начало кристаллизации "белой идеи". Интересы государства, России, в противовес частным устремлениям отдельных групп и лиц российской общественности, раскалывавших единство русского общества во имя своих партийных программ, составили суть, квинтэссенцию всей идеологии белого дела.

Западный историк П.Кенез, специализирующийся на исследованиях истории русской гражданской войны, в одной из своих статей как-то заметил, что "историки объяснили мысли и мотивы белых намного меньше, чем умонастроения красных"{40}.

Тем не менее идеология белого движения достаточно полно отражена в документах и материалах, касающихся деятельности белых армий и гражданских администраций как на фронтах гражданской войны, так и в тылу.

Основные идеи белой борьбы вошли в так называемую "корниловскую программу", составленную "быховскими узниками". В частности она предусматривала: . установление правительственной власти, "совершенно независимой от всяких безответственных организаций", до Учредительного собрания; . продолжение войны "в единении с союзниками до заключения скорейшего мира"; . воссоздание боеспособной армии - без политики, без вмешательства комитетов и комиссаров, и с твердой дисциплиной; . восстановление нормальной работы транспорта и упорядочение "продовольственного дела привлечением к нему кооперативов и торгового аппарата".

Разрешение основных государственных, национальных и социальных вопросов откладывалось до созыва Учредительного собрания{41}. Эти идеи, положившие начало белой борьбе с анархией и антигосударственной политикой центральных московских властей на Юге России, распространились впоследствии по остальным частям страны с помощью особо отправлявшихся миссий и центров. Они снабжались соответствующими инструкциями, как, например, делегация генерала Флуга, командированная Корниловым в Сибирь и на Дальний Восток в первой половине февраля 1918 г.{42} П.Кенез, исследуя идеологию белого движения, заметил, что для того, чтобы понять белое движение в контексте гражданской войны, надо, самое главное, понять духовный мир тех, кто вел активную борьбу с большевизмом{43}.

В этой связи несомненный интерес представляют фигуры основателя и главного идеолога белого движения Михаила Васильевича Алексеева и Верховного правителя Александра Васильевича Колчака.