Валентин Сахаров - На распутье

И. В. Сталин напомнил, что 1925/26 г. был первым годом, когда хлебозаготовки проводились без специальных методов административного нажима, когда наши органы и «мужик» 17стояли лицом к лицу «на равных». «Опыт хлебозаготовок с мужиком, которого не зажимают административно, которому дают свободно маневрировать своими запасами, был впервые применён в этом году и показал, что мы оказались в этой борьбе, – ибо хлебозаготовки тоже борьба, – менее опытны, чем мужик» 18. В процессе хлебозаготовительной кампании стало ясно, что «не только мы, руководящие люди, умеем отличать запасы ценные от запасов не ценных, но и мужик умеет это отличать, и так как урожай был более или менее сносным и в деньгах он не нуждался, то он предпочёл лучшие сорта своих хлебов, валютные сорта, отложить, а выкинуть на рынок овёс, ячмень, картошку, капусту, мелкий скот и пр. и пр.» 19. Он решил подождать, посмотреть. «Он по-своёму прав» 20. Сталин выступал за гибкое маневрирование в отношениях с крестьянством. В 1925 г. сумму налога снизили до 235 млн руб., а в 1926 г. – подняли до 300 млн р., поскольку крестьянские хозяйства выросли. При этом процент налога остался примерно тот же – примерно 10 % от сельхозпродукции 21. Он сказал, что «у нас были дурачки», предлагавшие увеличить сельхозналог до 400 млн руб., увеличить его в 2 и, даже, 3 раза 22.

Возможно, что И. В. Сталин, обращая внимание слушателей на попытки крестьянства «регулировать» экономическую политику Советской власти, хотел подвести их к мысли об определённой ограниченности использования «торгашеской» кооперации в деле построения социализма, о том, что задача коллективизации, прежде имевшей характер теоретико-политической установки, начала приобретать характер настоятельной потребности для выживания советской власти и спасения трудящихся, в т. ч. и трудовой части крестьянства (бедняки, середняки).

Фактически, И. В. Сталин заявил, что крестьянство пытается, как говорили тогда, «регульнуть» политику Советской власти.

Стало ясно, что попытки взять у крестьян средства для индустриализации через рынок, вызывают у них соответствующий хозяйственный манёвр за счёт менее ценных товаров, сокращение посева и т. д. И взять нельзя, и не брать нельзя!!! Рассчитывать на «сознательность» не приходилось – экономический интерес заставлял их так поступать. И даже «торгашеская» кооперация не помогала!!! Пока в вопросах хозяйствования крестьяне руководствовались исключительно частнособственническими интересами, интересы общественные для них мало что значили. Значит, надо было менять подход к этой проблеме: создавать условия для того, чтобы крестьянин стал чувствителен и к общественному интересу. Но для этого он сам должен был втянуться в общественное производство, а не только быть приобщён к нему через «торгашескую» кооперацию. Иначе своим «естественным» (т. е. традиционным – мелкобуржуазным, частнокапиталистическим) поведением крестьянство неизбежно обрекало страну на экономическую и социальную деградацию. В этом случае основная масса крестьянства никаких перспектив, кроме как возврата к капитализму, в котором массу её ожидало обнищание и разорение, для себя не оставляла. Естественно, за исключением незначительной части, которой удалось бы «пробиться» в кулаки.

Полагаю, что в словах И. В. Сталина о стремлении крестьянства «регульнуть» политику советской власти, нет отрицания социалистического потенциала, на который указывал К. Маркс. В нём есть указание на трудности, с которыми сопряжено его проявление, его активизация в условиях нэпа, на первых стадиях построения социализма. Стихийно крестьянин выбирал движение по тому пути, по которому он уже давно двигался, трудному, но привычному – по капиталистическому пути. Это соответствовало его социальной природе. Но и иной путь был для него «не заказан». Помочь перейти ему на этот путь могло и должно было советское государство. Объективно Сталин подводил членов ЦК к этому решению как к назревшему.

И. В. Сталин также затронул проблему, которая «разводила» его с Бухариным – о соотношении темпов роста промышленности и сельского хозяйства, продолжая полемику с ним, начавшуюся раньше. Он разъяснил, что его тезис, сформулированный в отчётном докладе на XIV съезде ВКП(б) и в резолюции по нему, о том, что промышленность не должна забегать вперёд 23, не означает, что она должна «плестись в хвосте за сельским хозяйством». Это невозможно, даже если захотеть, так как город и промышленность ведут за собой деревню и сельское хозяйства. «Нет, – продолжал он, – я говорил, и я это могу повторить, если угодно, что промышленность есть у нас та сила, которая руководит не только сельским хозяйством, но и всем народным хозяйством в целом» 24. «Командующая роль социалистической промышленности – вот основа того, что мужик, если он даже частный собственник и частный хозяин, обязательно – хочет он этого или не хочет, – обязательно через кооперацию должен пойти, как баржа за пароходом, за социалистической промышленностью и войти в социализм» 25. Сталин фактически указывал на то, что только при этом условии могут реализоваться те надежды, которые Бухарин возлагал на «торгашескую» кооперацию, как средство «врастания» их в социализм.