Эдвард Радзинский - Беседы с Сократом

АНИТ. Лес плодит сов, но я не рожаю деньги, добрый Мелет. Кроме того, по-моему, ты здесь не за тем: Хор выстроился – и все внимают и ждут твое сочинение.

МЕЛЕТ. Песню захотели? Ну что ж, я прочту вам песню. Она называется... Нет, название потом. (Читает.)

Это будет называться «Гимн гетере». (Корифею, смеясь.) И я хочу, чтобы вы исполнили его в Дельфах вместо гимна Аполлону. Я хочу так!

КОРИФЕЙ не двигается. АНИТ смеется.

(Аниту.) Теперь дай мне деньги... Ты все предусмотрел... Я жалок, и мне нужны деньги.

АНИТ смеется.

Ты уже знаешь, я продам свое право на песню! Все, как ты ожидал, предусмотрительный Анит!

АНИТ. Ты недорого продашь свое право на песню. Ты учтешь, что казна Афин разорена... Сколько, Мелет?

МЕЛЕТ. Сколько... Сколько... (Истерически.) Нет! (Кричит.) Нет! Все-таки – нет! Я не пойду к ней! А они будут петь мою песню! Пускай один раз не будет по-твоему! Я – тварь, но я ненавижу тебя и всех вас! (Корифею.) Строй своих бездельников, старик! Пора репетировать, поднимается солнце.

Никто не двигается.

АНИТ. Ты так шумел, Мелет, перед домом Гарпии, что разбудил, наверное, полгорода... И все слышали, как тебя оттуда выволок раб... Поэтому завтра никто не удивится, если Мелета найдут мертвым. Просто все будут считать, что пылкий Мелет покончил с собой от неразделенной страсти. Смерть, достойная поэта... старомодного поэта. Но все же хорошая смерть! В последний раз: сколько ты хочешь?

МЕЛЕТ (в истерике, совсем опьянел от собственной храбрости и неистовствует). Нет! Они будут петь мою песню! Нет! Нет! Нет!

КОРИФЕЙ ХОРА молча подходит сзади к МЕЛЕТУ и, ловко пригнув сто голову, всаживает кинжал в шею. Так убивают жертвенных животных.

МЕЛЕТ падает. АНИТ кланяется КОРИФЕЮ и молча уходит. За ним – ФЕДР, отдав записку гетеры Первому актеру. По знаку КОРИФЕЯ строится ХОР. Первый актер, зевая, читает записку гетеры ГАРПИИ. Потом, усмехнувшись, прячет ее, надевает маску и присоединяется к ХОРУ.

ХОР.

В темнице просыпается СОКРАТ. Он садится на ложе и некоторое время пытается понять, где он находится. Потом понимает и улыбается. Его тюрьма окрашивается светом восхода.

СОКРАТ. День...

ТЮРЬМА Афины. Утро. ФРАСИБУЛ и АНИТ.

ФРАСИБУЛ. Я провел дурную ночь, Анит. Должно быть, переменился ветер. В такие ночи от старых ран умирают сверстники.

АНИТ. Да, была тяжелая ночь, Фрасибул. Сегодня ночью Мелет... тот самый Мелет... закололся.

ФРАСИБУЛ. Закололся?

АНИТ. Он был влюблен в гетеру Гарпию, а она предпочла ему актера Килликия. Мелет в отчаянии прибежал к Килликию и у него на глазах закололся. (С усмешкой.) Актер Килликий дал показания и предъявил записку гетеры. (Остановился.) Короче, афинянам все будет понятно. Мелет не был украшением города, и боги быстро призвали его в царство теней.

ФРАСИБУЛ. Я понял все про Мелета.

АНИТ. Сократ провел ночь в тюрьме. Ночь прошла спокойно.

ФРАСИБУЛ. В Афинах сожгли сочинения Протагора, изгнали Анаксагора, объявили безбожником Диагора. По-моему, никто среди эллинов уже не сомневается в благочестии нашего народа и ревностной защите богов.

Молчание.

Я жду ответа.

АНИТ. Мы должны были приготовить Сократа к смерти.

ФРАСИБУЛ. Когда великий Перикл умирал и друзья славословили его деяния, он сказал: «То, за что вы хвалите меня, сделали многие. Хвалите меня лишь за то, что при моем правлении не был казнен ни один афинянин!» Я когда-то мечтал о таких же словах.

АНИТ. Великий Перикл жил в хорошее время. Мягкость и прощение– удел благосостоятельной страны. Крайность– удел тяжелых времен.