Джемс Макговерн - Мартин Борман

Но это были лишь «рабочие гипотезы», писал Безыменский, то есть то, что «могло произойти». Советский автор даже и не думал подкрепить эти гипотезы какими-нибудь именами и адресами. Он не желал размышлять «как Шерлок Холмс», просто хотел указать, что следы Мартина Бормана ведут к политической жизни тех западных стран, где для него стало возможным обрести убежище. Был ли жив этот человек или нет, но его дух был жив точно. В частности, это было правдой для Западной Германии, чье послевоенное правительство было забросано обвинениями, связанными с нацизмом. Безыменский, доказывая этот тезис, посвятил этому половину своей книги, носящей подзаголовок «Правда о германском империализме».

Клаус Эйхман был более уверен в том, что Борман находится в Южной Америке, чем бывший майор советской разведки. В январе 1966 года тридцатилетний сын Адольфа Эйхмана написал открытое письмо Борману. Оно было опубликовано в популярном иллюстрированном западно-германском журнале «Квик». Он хотел защитить имя отца. По мнению Клауса, из Адольфа Эйхмана сделали мальчика для битья, отвечающего за преступления, совершенные Борманом.

«Я жду, когда вы сдадитесь, — писал Клаус. — Я жду, когда вы придете за той частью вины, лежащей на вас, и за которую мой отец стоял на вашем месте во время суда в Израиле… Вы все еще живете в своем укромном месте в Южной Америке. Вы приложили руку ко всем докладам о вашей гибели в Берлине в 1945-го…»

Примерно в то же время, когда появилось это письмо, старший брат Клауса Хорст Адольф Эйхман дал показания в Буэнос-Айресе. Хорст Адольф уже рассказывал доктору Фрицу Бауэру в феврале 1961 года о своих частых встречах с Борманом в Южной Америке. Теперь же он сказал, что верит в то, что секретарь фюрера был все-таки убит в Берлине. На просьбу объяснить, в чем причина того, что мнение старшего брата не соответствует его мнению, Клаус ответил журналисту «Квик»: «Когда ты живешь в Южной Америке, где нацисты сохранили свое влияние, то должен принимать во внимание, что эти нацисты набросятся на любого, кто осложняет их жизнь».

За этим инцидентом не последовало ничего. Сыновья Эйхмана канули в безвестность, вместе со своими воспоминаниями и всеми полезными сведениями, которыми располагали. Однако в Германии доктор Фриц Бауэр усилил напор. У Западной Германии были причины для поисков Бормана. Не взирая на то, что он был осужден в Нюрнберге как международный военный преступник, Западная Германия могла судить его как гражданина Германии, совершившего противоправные действия против немецких граждан. Вот всего лишь один случай из этой цепи — его приказ от 23 марта 1945 года уничтожить все продовольственные запасы Германии и сослать все население, способное передвигаться, в центральную часть страны, а если понадобится, то и применить для этого силу.

16 апреля 1966 года доктор Бауэр заявил на пресс-конференции, что располагает «свежими уликами» относительно Бормана. «Круг поисков сужается, — сказал следователь. — Мы тщательно проанализировали сведения со всего мира, и я надеюсь, что мы напали на его след». Доктор Бауэр был убежден в том, что Борман находился в Южной Америке, но отказался разглашать детали своих новых улик. 1966 год закончился, а Борман так и не объявился.

Симон Визенталь тоже верил, что Борман жив. Визенталь, до вторжения нацистов в его родную Польшу, был инженером-архитектором, он начал собирать информацию о пропавших нацистах сразу же после своего освобождения из концентрационного лагеря Маутхаузен в Австрии американскими войсками в феврале 1945 года. Он продолжал свое частное расследование, поскольку чувствовал, что «холодная война» побудила полицию и разведцентры как на Западе, так и на Востоке ослабить преследование нацистов, совершивших преступления против евреев. Это делалось для того чтобы «ублажить западных немцев», или «когда нацисты раскаивались и присоединялись к коммунистам».

Визенталь не был профессиональным детективом и не охотился лично на находящихся в розыске нацистов, однако он собрал большое количество ценного материала с помощью отдельных информаторов и посредством внимательного изучения досье нацистов. Затем он передал всю информацию официальным правительственным учреждениям. «Наметки», переданные им израильскому правительству, помогли поимке Адольфа Эйхмана. После этого он заинтересовался Борманом, который был одним из 22 000 нацистских военных преступников, занесенных в список Еврейского документального центра Визенталя в Вене. Центр со штатом из шестнадцати человек работал на добровольные пожертвования евреев.