Тобайас Смоллет - Приключения Родрика Рэндома

Как только она удалилась, звук колокольчика призвал меня в спальню миледи, где я застал ее сидящей прямо на полу, поджав ноги, совсем, как заяц, прислушивающийся к крикам преследователей. При моем появлении она в испуге вскочила и бросилась в другой конец комнаты, чтобы ускользнуть от меня, которого, несомненно, приняла за гончую, посягающую на ее жизнь. Видя ее крайнее смятение, я вышел и на лестнице встретил спускавшуюся вниз прелестную Нарциссу, которой и доложил о положении моей госпожи. Она не проронила ни слова, но с невыразимо чарующей улыбкой вошла в комнату своей тетки, и немного погодя мой слух был восхищен ее искусной игрой. Звукам инструмента сопутствовал ее голос, столь нежный и мелодический, что меня не удивила поразительная перемена, происшедшая в расположении духа моей хозяйки, которая вскоре обрела покой и рассудительность.

Примерно в семь часов вернулись охотники, а перед ними в качестве трофеев несли шкуры двух лисиц и одного барсука. Когда они уселись за обед или за ужин - сэр Тимоти Тикет пожелал, чтобы Нарцисса почтила их своим присутствием за столом. Но в этой просьбе, вопреки угрозам и мольбам брата, она отказала, якобы потому, что должна ухаживать за своей расхворавшейся теткой, и я имел удовольствие видеть унижение моего соперника. Однако это разочарование не произвело на него сильного впечатления, так как он утешился бутылкой, к которой вся компания прибегала с таким усердием, что после оглушительного шума, вызванного хохотом, песнями, руганью, пляской и дракой, их всех разнесли по кроватям в бессознательном состоянии.

Поскольку мои обязанности не имели никакого касательства к сквайру и его семье, я вел довольно спокойную и приятную жизнь, ежедневно услаждаясь пьянящим напитком любви к Нарциссе, прелести которой с каждым днем все больше и больше пленяли мои взоры. Сколь ни было низко мое положение, я перестал замечать свое собственное ничтожество и даже возымел надежду когда-нибудь насладиться этим милым созданьем, чья приветливость весьма поощряла мои самонадеянные мечты.

ГЛАВА XL

Моя хозяйка удивлена моей ученостью. - Читает мне свои произведения. Я знакомлю ее с некоторыми моими стихами. - Уязвлен ее холодной похвалой. Нарцисса одобряет мое поведение. - Я невольно одерживаю победу над кухаркой и молочницей. - Их взаимная вражда и столкновения. --Ревность их любовников.

В течение этого периода любви и спокойствия моя муза, так долго спавшая, пробудилась и произвела на свет несколько небольших произведений на тему моей любви. Но, поскольку я был весьма озабочен в сокрытии истинных моих чувств и моей личности, мне пришлось подавить свое желание услышать похвалу и ограничиться чтением их самому себе и своим собственным одобрением. Тем временем я стремился постепенно укрепляться в добром мнении обеих леди, и благодаря старательности, а также исполнительности преуспел в такой мере, что вскоре стал любимым слугой; весьма часто мне приходилось слышать упоминания обо мне на французском и итальянском языках, исходящие из уст предмета всех моих желаний, упоминания теплые и сделанные не без удивления, как о человеке столь похожем на джентльмена внешним видом и разговором, что она не может-де обходиться со мной, как с обыкновенным лакеем. Моя скромность и осторожность не могли долго сопротивляться таким восхитительным комплиментам.

Однажды, когда я прислуживал за обедом, мои госпожи заговорили о замысловатом отрывке из "Иерусалима" Тассо, поставившим в тупик их обеих; высказав немало неудовлетворительных догадок, моя хозяйка вытащила из кармана книгу, отыскала этот отрывок и несколько раз безуспешно его перечитала; отчаявшись, наконец, добраться до его смысла, она обратилась ко мне:

- Подойди-ка сюда, Бруно. Посмотрим, не придет ли фортуна нам на помощь. Я растолкую тебе то, что предшествует этому темному отрывку и что за ним следует, и объясню отдельные слова, чтобы ты мог сопоставить то и другое и добраться до смысла, который от нас ускользает.

Я был слишком тщеславен, чтобы упустить возможность выставить напоказ мои таланты, и, не колеблясь, прочел и объяснил затруднительное место к вящему удивлению их обеих. Лицо Нарциссы и прекрасная ее шейка порозовели, что я почел благоприятным предзнаменованием, а ее тетка, уставившись на меня с изумлением, воскликнула:

- Боже мой! Да кто же ты?

Я сказал, что слегка познакомился с итальянским языком во время моего путешествия через Пролив. Она покачала головой и заметила, что тот, кто слегка познакомился с языком, не сумел бы так читать. Затем она пожелала узнать, знаю ли я французский язык. На сей вопрос я ответил утвердительно. Она спросила, знаю ли я латынь и греческий. Я ответил: