Валерий Авдеев - Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.

В начале войны ее держали в ее имении за решеткой, она не могла выходить за решетку сада, а затем выпустили и сделали ее послом мира. Поначалу из Берлина она ездила туда, видалась там с Яговым и приехала в Петроград с запиской для передачи Государю. Записка эта, анонимная, написанная Васильчиковой под диктовку, содержала изложение взгляда германского правительства о необходимости для России вернуться к старым традициям дружбы с Германией, указывала, что англичане, навязавшие нам эту войну, предадут нас, и заканчивалась угрозой, что если мы не пойдем навстречу дружеским советам, то узнаем всю тяжесть германской руки.

В шпионскую роль миссии Васильчиковой я абсолютно не верю. Она для этого абсолютно не пригодна: ограниченна и громоздка (толстая и высокого роста). Просто ей хотелось сыграть идеальную роль ангела мира, совершить подвиг прекращения кровопролития. Ее начинили там всяким вздором. Так, она заявляла мне: “Мне велено сказать, что англичане за нашей спиной хотят заключить сепаратный мир с немцами. Увидите, они вас одурачат”. Я рассмеялся и заметил, что на этой мякине никакого воробья не поймаешь.

Я исполнил просьбы Васильчиковой и передал Государю записку. Государь отнесся ко всему с большим раздражением: “Что за гадость, передайте ей, чтобы она не смела писать”. До того она писала раза два Государю те же глупости и никогда никакого ответа не получала. Она была в большой дружбе с Вел. кн. Сергеем Александровичем, жила у него в Ильинском и там ее встречал Государь. Как шли письма Васильчиковой к Государю и где они, я не знаю. Одно письмо Государь мне показывал, а про другое письмо сказал: “Я опять получил от Маши Васильчиковой такое же глупое письмо, как и первое”» [63] ГАРФ. Ф. 1467. Оп.1. Д.560. Л.18–18 об. .

Эти показания бывшего министра иностранных дел России перед Следственной комиссией Временного правительства, как мы видим, полностью подтверждаются словами императора Николая II. За три дня пребывания в российской столице она разослала тексты своего письма-конспекта аналогичного содержания ряду сановников в Петрограде. Как представляется, этот многопудовый «ангел мира», как себя называла тогда М.А. Васильчи-кова, пытался получить аудиенцию у императора Николая II, но тщетно. С одной стороны, доступ в Царское Село фрейлине был закрыт, с другой — царя там не было, он в то время находился в Ставке в Могилеве. Впрочем, ей повезло: она была принята министром иностранных дел С.Д. Сазоновым.

Министр не хранил в секрете визит к нему «ангела мира». О встрече с Васильчиковой он в подробностях рассказал обеспокоенным представителям Франции и Англии — послам Морису Палеологу и Джорджу Бьюкенену. Ясно, что, поскольку в Петрограде распространились слухи о сепаратных переговорах России с Германией, российский министр поспешил заверить их в верности Петрограда союзу.

А что же Васильчикова? Выпускать ее из России, после того как газеты подняли шумиху на ее счет, причем явно по наущению властей, было нельзя. Ее приезд в Россию общественное мнение сразу же оценило как начавшиеся сепаратные контакты между Россией и Германией. Поэтому Николай II, ненадолго вернувшийся из Ставки в Царское Село, приказал 10/23 декабря выслать ее в имение двоюродной сестры Васильчиковой — Александры Милорадович Новые Боровичи в Черниговской губернии.

Затем последовала эскапада ее племянника, предводителя местного дворянства Милорадовича, который, начитавшись петроградских газет, категорически потребовал не допускать тетку к ее сестре. Незадачливую фрейлину уже хотели сослать в Соль-вычегодск, но очередное письмо в Петроград, на сей раз графини Милорадович (двоюродной сестры Марии Александровны) на имя царя привело к тому, что он разрешил Васильчиковой остаться в Черниговской губернии. Видимо, возня с «Толстой Машей» надоела Николаю II, и на последнем докладе министра внутренних дел по поводу места ее высылки он начертал: «Больше этим делом я заниматься не желаю» [64] ГАРФ. Ф. 1467. Оп.1. Д.560. Л. 149 об. .

Неоднократные просьбы Васильчиковой о ее выезде за границу были оставлены без внимания. Правда, в порядке компенсации ей назначили ежемесячную пенсию в размере трехсот рублей из секретных сумм Департамента полиции.

Невольно встает вопрос: почему же император так жестоко обошелся с фрейлиной? Ответ, как нам кажется, содержится в следующих строках письма Александры Федоровны к мужу от 5 января 1916 года. Вот они: «Миша Бенк (граф Бенкендорф, гофмейстер двора. — Авт.) говорил у Павла (великий князь, дядя Николая И. — Авт.), что Маша привезла письмо от Эрни (великий герцог Гессен-Дармштадский. — Авт.), а Павел заявил, что это — правда. Кто же сказал ему? Все они находят справедливым, что она лишена шифра (фрейлины. — Авт.)