Валерий Авдеев - Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.

Что касается мягкого приговора Лозаннского суда, то он, по-видимому, объясняется именно этим обстоятельством: коль скоро номера купюр неизвестны, значит, преступление не доказано. Кроме того, как известно, «швейцарские гномы», так во всем мире называют банкиров этого государства, весьма неохотно расстаются с деньгами, даже если и доказано, что они краденые. Чего стоит, например, тянущаяся десятками лет история с нацистским золотом, упрятанным гитлеровскими палачами в стальные сейфы швейцарских банков.

Через год после душетского ограбления Давришвили опять попал в криминальную историю. В декабре 1907 года швейцарские власти арестовали группу грузин, русских подданных, по обвинению в вымогательстве крупной суммы денег у проживавшего в Лозанне с семьей некоего Широ, предпринимателя из Баку. У арестованных обнаружили 87 револьверов. В числе задержанных оказался и наш герой. На судебном процессе Сосо удалось оправдаться, однако он был выслан в административном порядке за пределы Швейцарской конфедерации.

Прошло еще два года, и в газете «Закавказье», в номере от 20 сентября 1909 года, появилась заметка следующего содержания:

«Недавно мы сообщали нашим читателям со слов “Московской газеты” и “Русского слова”, что наш соотечественник Иос. П. Давришев оказался сподвижником известного по провокаторской деятельности Гартинга. Ныне, как сообщают в одну из грузинских газет из Парижа, там, среди грузинской колонии, образовалась особая комиссия, которая взяла на себя почин выяснить в данном деле истину, так как многие осведомленные лица предполагают ошибку или личную месть по отношению к Дав-ришеву. Комиссия обратилась в газ. “Русское слово” с просьбой сообщить, есть ли у нее какие-либо другие сведения об этом деле, кроме тех, которые она уже опубликовала» [101] ГАРФ. Ф. ДП ОО 1909. 202. Л. 99. .

Это сообщение серьезно взволновало как русских политических эмигрантов, так и членов партии федералистов-социалистов. В самом деле, Давришвили был в курсе всех партийных дел, и ее Тифлисская организация опасалась неминуемого провала.

И когда он в Париже явился на одно из собраний грузинских эмигрантов-революционеров, то был удален с него по подозрению в провокаторстве. Ему стали приписывать «чересчур участливое отношение к Азефу и слишком большой интерес с его стороны к этому делу (Азефа. — Лет.)» [102] ГАРФ. ДП. ОО 8 г. 44. Л. 56. . С этого времени Сосо стал держаться в стороне от всяких подобных дел. Позже выяснилось, что его спутали с арестованным в Берлине неким Мирским, которого заподозрили в провокации.

Разумеется, заграничная агентура Департамента полиции не стала разъяснять революционерам их заблуждений. И только много позже специальная судебная комиссия Федеративного комитета Грузинской революционной партии социалистов-федералистов сняла с Давришвили все подозрения в провокаторстве.

В апреле 1911 года двое осужденных по делу об ограблении Душетского казначейства, которое состоялось 12 апреля 1906 года, — Георгий Кикиадзе и Артемий Чиковани — обратились с прошением к начальнику Тифлисского жандармского управления, в котором ими были названы главные инициаторы этой акции. В числе первых — Иосиф Давришвили. Департамент полиции возобновил его розыск.

Отсутствие средств к существованию заставило И. Давришвили сильно задуматься о своем будущем и отойти от революционного движения. Он поступает в авиационную школу во Франции и вскоре становится классным пилотом. Вероятно, этому способствовала его безумная храбрость, а также стремление утвердить себя в качестве аса в этой редкой и престижной в то время профессии.

Слава летчика Зозо (уменьшительно-ласкательный вариант французского имени Жозеф), как его называли друзья — французские летчики, докатилась и до кругов русских эмигрантов в Париже. Дело зашло так далеко, что в 1910 году находившийся во Франции в служебной командировке генерал-майор российского Генерального штаба Николай Федорович Гельмгольц по совету французского профессора Берже, лично знавшего И. Давришвили в период его непродолжительного обучения в Сорбонне, предложил ему возвратиться в Россию и за щедрое вознаграждение заняться созданием русской военной авиации. Однако предварительно Иосиф должен направить письмо с отказом от любой революционной деятельности и осуждением своих предыдущих действий. Тем не менее пылкий грузин отказался покаяться и, несмотря на плачевное материальное положение, решил остаться во Франции. Здесь до войны он познакомился и близко подружился с первой французской летчицей Мартой Рише, о которой мы уже рассказали на страницах этой книги. Она сыграла значительную роль в его жизни.