И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Необходимость применения ст. 683 устраняет возможность разрешения нашего иска по ст. 452, 253 и 254 Уст. торг., говорящим, что хозяин пароходного судна ответствует за вред и убытки, причиненные неосторожностью и упущением корабельщика, лишь в том случае, когда сам корабельщик окажется к тому несостоятельным, и при этом отвечает лишь в сумме стоимости корабля. Предвидя, что указанные статьи торгового устава дадут материал для возражений наших противников, я обращаю внимание суда на руководящее решение 1888 г. (№ 96) по делу торгового дома «Братья Рейнеке», где Сенат, имея в виду точный разум и историческое происхождение 683 ст. (законы 12 мая 1852 г. и 25 января 1879 г.) и место, занимаемое ею в системе гражданских законов, признал, что ст. 683 отменяет действие указанных статей Устава торговли при исках за смерть и увечье, и если где они могут иметь применение, то лишь при исках о гибели груза.

Мне остается указать лишь на то, что ст. 683 создает для владельцев пароходных предприятий право регресса уплаченного ими вознаграждения с их агентов и, говоря лишь исключительно об ответственности хозяев, тем самым, как закон позднейший и специальный, отменяет действие подлежащих узаконений во всем, в чем они не согласны. Пусть иностранные законодательства сохраняют ограниченную ответственность судохозяев, для нас обязателен и убедителен более гуманный, идущий навстречу жизненным потребностям, русский закон.

Перехожу к основаниям нашего иска. Мы ищем за смерть кормильца семьи от имени оставшейся вдовы и двух детей единовременного вознаграждения в размере 10-летней сложности получаемого им в течение ряда лет заработка.

Господин Сахаров указал здесь основные юридические элементы своего иска.

Теперь мне остается сказать, что мы передаем наше дело в руки правосудия с полным сознанием справедливости наших требований и с верою, что мы найдем в правосудии защиту наших законных интересов; что мучившая в минуту предсмертной агонии погибшего страдальца мысль, что семья его будет обречена на тяжкую борьбу с нищетой, не оправдается; что закон защитит сирот, и русское правосудие останется верным началу гуманности, одной из лучших его национальных особенностей. Пусть после этой страшной ночи тарханкутской катастрофы, где царило дикое озлобление, животный эгоизм одних и преступное безволие и растерянность других, наступит для потерпевших, вместе с властным и решительным словом правосудия, солнечный день!..

Присяжный поверенный Баршев,высказав полную свою солидарность с положением предыдущего оратора, разошелся с ним лишь во взглядах на отношение гражданских истцов к обстоятельствам самого дела, игнорируемых Сахаровым, и, находя разбор их вполне целесообразным, уделил много места и времени воспроизведению картины несчастья, тех пересудов и толков, которые возникли в взволновавшемся обществе и претерпели в конце концов радикальное перерождение по мере приближения дня открытия заседаний суда по делу, и из детальной критики всей суммы данных, добытых следствием, приходит к непоколебимому убеждению в виновности капитана «Владимира» Криуна.

Присяжный поверенный Куперникначал с того, что страшная катастрофа произвела массу несчастий: погибло много людей, погиб пароход, осиротело много семей, много детей. Капитаны пароходов привлечены к ответственности, и не только уголовной, но и общественной. Общество свой приговор произнесло уже, быть может, и ждет теперь суда, который своим приговором накажет виновного и вознаградит пострадавших... Нам, представителям гражданских истцов, мало дела до того, кто будет признан виновным и будет ли даже наказан. Мы обращаем свои требования к хозяевам этих обвиняемых, или, как принято в законе их называть, эксплуататорам, в данном случае, пароходного сообщения.

Куперник обращает свой иск к Русскому обществу пароходства и торговли и владельцам «Колумбии» братьям Банано в Мессине. Обращаясь все-таки к отысканию виновника катастрофы, поверенный находит их среди агентов Русского общества пароходства и торговли, как тех, которые были на «Владимире», так и тех, что были на «Синеусе». Что касается самого столкновения, то оно поистине изумительно. «Колумбия» и «Владимир» завидели друг друга за двадцать верст и в тихую, звездную ночь на широком просторе моря умудрились столкнуться. В этом случае капитаны пароходов оказались похитрее тех пошехонцев, которые, по преданию, умудрились заблудиться между трех сосен. На «Владимире» агенты Русского общества пароходства и торговли вот что сделали после столкновения: пробоину никто не осматривал и не пытался заделать; люди, и если можно считать в их числе Матвеева и Суркова, тотчас же разбежались; спасательные пояса оказались неудовлетворительными; шлюпками пользовались неумело; почти никто не руководил, благодаря чему погибали такие, которые могли и не погибнуть; никто не учил, как надевать пояса, вследствие чего многие надевали их не так, как следует, и погибали... На «Синеусе», прежде всего, медленно спешили. Когда они увидели сигналы о бедствии, то вместо того, чтобы торопиться, стали заниматься философией — что это за ракеты? Адмирал это фейерверки пускает или другой кто-либо «забавляется»? Наконец, пошел, врезался в кучу плававших людей, и бог весть, не больше ли «Синеус» потопил людей, чем спас... В обвинительной речи прокурор сказал, что кроме обвиняемых есть еще кто-то, но не назвал этого кого-то... Но мы назовем «прекрасного незнакомца» en toutes lettres — это Русское общество пароходства и торговли, которое является главным виновником.