Габриэль Городецкий - Миф «Ледокола» - Накануне войны

Впоследствии стратегические планы подверглись лишь незначительным изменениям в феврале 1941 года по результатам военных игр и послужили основой мобилизационного плана — 41 29. По-прежнему считая западный театр военных действий главным, Сталин отдал приказ о развертывании войск на юго-западе. Вопреки утверждению Суворова, это не было запланированной попыткой оккупировать румынские нефтепроводы 30Скорее это было концентрацией войск на том направлении, откуда ожидали главного удара, предполагая, что целью немцев будет захват нефтяных районов и быстрое продвижение на Украину и Баку 31. Происходившее с осени 1940 по весну 1941 гг. наращивание войск, занимавших оборону на южном фланге, было вполне логичным. Гитлер лишь 17 марта 1941 года отказался от мысли взять в двойные клещи Украину и решил нанести сильный концентрированный удар по центру. К тому времени началась крупная переброска сил, предназначенных для операций на южном фланге 32.

Незавершенность переговоров Молотова в Берлине постепенно усиливала чувство неуверенности. Отнюдь не проявляя никаких признаков самоуспокоения, Сталин был озабочен нависшей над страной угрозой. Утром 5 декабря новый посол в Берлине Деканозов, который до своего назначения на эту должность был высокопоставленным работником НКВД, разбирал, как обычно, пришедшую на его имя почту. Неожиданно ему попалось анонимное письмо, содержавшее важную информацию о намерении Гитлера напасть на Советский Союз весной 1941 года. Военный атташе генерал Тупиков подтвердил, что детали передвижения, реорганизации и наращивания войск соответствуют данным, ранее полученным посольством. Письмо и его оценка были направлены лично Сталину 33Эти сведения подтверждались выступлением Гитлера перед высшими военными руководителями на закрытом совещании 18 декабря, о котором Сталину было известно. Выступление Гитлера изобиловало антисоветскими измышлениями, а войну на востоке он назвал целью, к которой стремится Третий рейх 34.

Однако самое драматичное донесение было получено Сталиным по линии разведки в разгар совещания высшего командного состава, созванного для обсуждения серьезных недостатков, вскрытых специальной комиссией Центрального Комитета. Всего через одиннадцать дней после принятия директивы 21 по операции «Барбаросса» генерал Тупиков предупредил Москву о ее существовании:

«Начальнику Разведуправления Генштаба

Красной Армии

Берлин 29 декабря 1940 года

(фамилия вычеркнута — авт .)… сообщил, что (фамилия вычеркнута— авт .)… от высокоинформированных военных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года.

Дано задание о проверке и уточнении этих сведений».

Тупиков подтвердил достоверность своей информации, которая «основана не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам». По мнению осведомителей, поездка Молотова в Берлин напоминала визит полковника Бека, польского министра иностранных дел, который был вызван в Берлин на переговоры с Гитлером, после того как планы оккупации Польши вступили в свою завершающую фазу 35.

Материалы совещания командного состава, которое провел Сталин в ответ на угрозу Германии и ее поползновения на Балканах, уже давно являются достоянием гласности, но их очень редко изучают. Они затрагивают все аспекты реорганизации вооруженных сил: программу подготовки личного состава, «оперативное искусство», состояние бронетанковых и механизированных частей, военно-воздушных сил и т. п. Совещание было созвано с целью подготовиться к отражению немецкого нападения. Разносторонняя критика, оказавшаяся пророческой, прозвучала по поводу неспособности вооруженных сил извлечь уроки из итогов немецкой кампании во Франции. С нашей точки зрения, необходимо подчеркнуть, что на совещании был сделан очень сильный акцент на обороне. Об упреждающем ударе, который, естественно, потребовал бы совершенно иного рода подготовки и маневров, вообще не упоминалось 36.

Ключ к разгадке якобы «таинственного» развертывания вооруженных сил, о котором пишет Суворов, лежит в оборонных планах и двух военных играх, проведенных в январе 1941 года. Наиболее примечательной была вторая игра, данные о которой стали известны недавно. В этой игре, о которой подробнее будет сказано ниже, Жуков играл за войска «синих», контратакующих с юго-западного фронта. Этого сценария больше всего боялся Сталин. В конечном счете наращивание и развертывание войск было проведено на основе планов и игр. Если внимательно изучать три оперативных приказа от 22–23 июня 1941 года, то становится ясно, что они списаны прямо с документов военных игр. Анфилов, например, считает, что когда Павлову пришлось отражать удар немцев, он вынул материалы военных игр 1941 года и, готовясь к отпору, пытался в них разобраться.