Жорж Ленотр - Повседневная жизнь Версаля при королях

Думаю, ни один хроникер из тех, что рассказали нам множество историй о придворных праздниках, о блиставших там элегантных кавалерах, ни разу не упомянул имя Кольбера. В том дивном, волшебном — им создаваемом! — Версале, где роют бассейны, громоздят горы мраморов, сажают деревья, разбивают цветники, существовала где-то уединенная комнатка. Здесь склоненный денно и нощно над бумагами, переутомленный и встревоженный Кольбер рвет на себе волосы, силясь выкроить те самые миллионы, что шли на оплату всех этих безумств. Он обязан пополнять дырявую корзину своего господина и, сетуя, он делает это. «Знаете ли вы так же хорошо, как я, человека, с которым мы оба имеем дело? Знаете ли вы его пристрастие к эффектам, оплаченным любою ценой?» — пишет он в одном письме. Он снова строит столбики из цифр, он регистрирует депеши, сам сочиняет ответы и собственноручно делает длинные выписки из всех отчетов, считая, что благодаря этим копиям «будет легче вникнуть в существо дел, о которых идет речь».

И при всем при этом он, видимо, полагает, что у него слишком много свободного времени: в один прекрасный день, устыдившись своей необразованности, он решается взяться за латынь. Уроки ему дает аббат Жан Галуа, основатель «Ученых ведомостей». Нельзя без умиления вообразить великого Кольбера, который ежедневно выкраивает среди множества дел свободный час, чтобы зубрить: rosa, rosae, rosam… и уснащать школьными ошибками заданные учителем сочинения.

Помогал ли ему хоть кто-нибудь в решении устрашающих в своей грандиозности задач? По обеим сторонам версальского дворца стоят два довольно скромных одноэтажных здания, еще и сейчас называемые Министерскими крыльями. Здесь во времена Кольбера помещалась вся государственная администрация: он хотел, чтобы «величие результатов контрастировало с малостью средств». В морском ведомстве, например, весь штат составляли главный секретарь и семь или восемь канцелярских служащих.

И этот персонал совершал чудеса. Ведь во Франции не существовало ни единого корабля, ни единого матроса, ни одного морского порта. Кольбер напряг силы, и через десять лет Франция уже обладает сотней судов, шестьюдесятью сотнями моряков, Брестом, Тулоном, Рошфором, Дюнкерком; Шербур находится в процессе строительства. Вскоре на свет появится плеяда таких искусных французских инженеров, которым окажется под силу превзойти даже саардамских кораблестроителей, гордившихся, что им тогда удавалось ежедневно спускать на воду по кораблю.

В 1679 году маркиз де Сеньеле [63] Жан-Батист Кольбер, маркиз де Сеньеле (1651–1690) — сын героя этой главы, министр мореплавания. отплыл из Марселя в замок Иф в пять часов пополудни на галере, постройку которой начали на местной верфи Каннебьер только в половине седьмого утра. И это еще не все: как утверждает де ла Ронсьер, во время одного из соревнований меж нашими портами в Рошфоре фрегат построили за тридцать часов, в Бресте — за сутки, а в Марселе — всего за семь часов!

Когда кому-то одному удается держать в таком напряжении целую страну и добиваться невероятных успехов лишь силой своего труда и воли, начинаешь смущенным умом понимать, на что способна человеческая энергия.

Но еще более обескураживает то обстоятельство, что эта несгибаемая твердость оказалась сокрушена внезапно, в одно мгновение, одним лишь словом. Однажды Людовик XIV, которому надоело вечное противодействие министра его разорительным фантазиям, раздраженно отчитал его в минуту дурного настроения. Потрясенный Кольбер был повержен в прах; он слег в постель и более не встал.

Он умер шестидесяти четырех лет под ношею труда, тяжести которого никогда не сознавал; он был убит неблагодарным Королем-Солнцем, обязанным своей самой доброй славой именно ему, Кольберу.

Если бы вам или мне предстояло внезапно уплатить миллион, мы, естественно, испытали бы трудности в попытках его немедленно раздобыть. Но можно ли вообразить, что столь мизерной суммы однажды не нашлось во французской казне, так же как не нашлось человека, достаточно верящего в надежность государственного казначейства, чтобы одолжить такую сумму? Всего-навсего один миллион!

Однако именно такой случай произошел во времена Людовика XIV, то есть в эпоху высшего расцвета абсолютной монархии. В 1662 году Кольбер в самом деле не мог разыскать один миллион, который бесцеремонные англичане требовали уплатить без проволочек, угрожая в противном случае занять порт Мардик и утыкать своими знаменами землю Фландрии. В полном отчаянии Кольбер писал голландскому послу: «Уверяю Вас, нет ничего сложнее, чем найти миллион наличными».