Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Я бы повременил, матушка, с наказанием...

- И это говорит генерал-прокурор отечества моего? - криво усмехнулась императрица.

- Верно говорит, государыня, - неожиданно поддержал того Бестужев, мне доподлинно известно, что почти год уходит, пока монету, которую в Петербурге чеканят, до Сибири довезут. Ускорить надо дело по чеканке новой монеты.

- Премного благодарен тебе, Алексей Петрович, - насмешливо поклонился ему через стол Шувалов, - без твоего слова у нас в России и курица яйца не снесет, - но Бестужев, не желая спорить с давним своим соперником, лишь тяжко вздохнул и вновь направил задумчивый взгляд на оконный переплет.

- А те податные деньги, что в Сибири собирают, куда затем идут? поинтересовался Воронцов, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Известно куда, в столицу, - ответил, не задумываясь, Шувалов.

- То-то оно и плохо, - хмыкнул Воронцов, - сперва в Сибирь везем, а потом обратно. Не дело.

- До иного не додумались пока, - ответил ему сумрачно Шувалов, у которого были свои виды на Сибирь, и он давно мечтал открыть или выкупить там несколько заводов по производству вина. - Как наладим чеканку новой монеты, то в достатке ее будет во всех губерниях.

- Для новой монеты и серебра изрядно потребуется, - не отрывая задумчивого взгляда от оконного стекла, словно видел за ним нечто необыкновенное, чудное, возразил Бестужев. - Слыхал я, будто бы в Сибири, в восточных землях, залежи серебряные имеются. Надо бы рудознатцев направить туда, чтоб доподлинно знать, есть ли там серебро или дальше придется прикупать в иных странах втридорога.

- Тебе, Алексей Петрович, заграничных дел мало, ты думаешь еще и внутренними делами заняться? - не оставил без внимания его предложение Шувалов, ревностно оберегая свои собственные позиции.

Елизавете Петровне стало неожиданно скучно слушать перепалку своих министров, которая начиналась всякий раз, как только они собирались вместе, а потому она, зевнув, махнула рукой и капризно заявила:

- Вы бы, петушки, выбрали другое место для перебранки, никак императрица перед вами...

- Покорнейше прощения прошу, - тут же извинился, тяжело поднялся со своего кресла граф Бестужев. Зато Шувалов не произнес ни слова, надув по привычке щеки, боясь вызвать гнев у императрицы, который при всей мягкости ее характера нет-нет, да и проявлялся. Сказывалась батюшкина кровь.

На какое-то время в кабинете воцарилась неловкая пауза, прерванная, наконец, голосом государыни:

- А про рудознатцев согласна я, надо искать серебро, а коль повезет, то и иное ценное чего. Распорядись, Петр Иванович, чтоб академики наши тожесь меж собой споры лишние не вели, а пускай снаряжают экспедиции по отыскиванию драгоценных металлов. Нечего жалование зазря получать, - все присутствующие заметили, что настроение государыни как-то незаметно, само собой вдруг испортилось, и решили, что конференция их вскоре будет закончена. Но императрица с видимым усилием взяла себя в руки и ровным голосом сообщила:

- Забыла я совсем об одном деле... Из Вены мне письмо пришло от сестры моей, Марии Терезии, то тебя, Алексей Петрович, касается, останься. А остальные господа министры мои могут быть свободны.

Все, шумно отодвигая кресла, поднялись, начали кланяться, выходя из кабинета, и лишь граф Бестужев-Рюмин остался у большого опустевшего стола, втянув голову в плечи, сутуля спину, напоминая нахохлившуюся птицу.

- Знаю о чем речь, матушка, - как только закрылась дверь за последним из министров, чуть глухим голосом начал канцлер, - о брате моем старшем, о Михаиле. Угадал?

- Чего с тобой поделаешь, - угадал, - усмехнулась императрица уголками губ. - Ты ведь у нас провидец, на вершок вниз под каждого человека видишь.

- Ваше императорское величество к тем людям не относится, - поспешил оправдаться Бестужев, не предвидя от начала разговора ничего хорошего для себя.

- Давай, батюшка Алексей Петрович, шурымуры друг перед дружкой разводить не станем. Ты постарше меня будешь, поумнее, а с меня, с глупой женщины, чего взять? Так, кажется, сестра твоего братца старшего обо мне писала в письмах?

- За что и наказана достойно. Уж пятый годик пошел как в Сибири. Да теперь безъязыкая. И поделом ей...

- По глазам вижу - жалеешь свояченицу свою.

- Есть немножко, жалко глупую бабу, - чуть хмыкнул канцлер.

- То твое дело. Живи, как совесть подсказывает. А теперь ответь мне, что прикажешь со старшим братом твоим делать? Он мне всю игру портит заступничеством чрезмерным за сербов. Был у нас уже батюшка православный из Трансильвании, как его... - щелкнула пальцами императрица, пытаясь вспомнить фамилию сербского батюшки.