Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

Императрица тихонько хихикнула, блеснув темно-синими глазами, и бросила искоса взгляд на шуваловскую жену, ожидая, чем та ответит на дерзость графа. Та не заставила себя долго ждать и, собрав губки бантиком, тут же с непомерным достоинством выговорила:

- Мы, в отличие от некоторых, песенки петь не обучены. Нам, Шуваловым, не пристало чем иным заниматься, акромя дел государственных, а воинская наука - наипервейшая из всех. Кто ей владеет, тот и на поле бранном себя с лучшей стороны проявит, сокрушит ворога любого. Из пушек палить тоже с умом надо. А песенки распевать, то большого ума не требуется, - закончила она свое высказывание прямым намеком на хороший голос Разумовского, благодаря которому он в свое время и оказался близ императрицы.

- Эка невидаль - из пушек палить, - нимало не обидевшись, фыркнул граф, даже не повернувшись в сторону семенящей чуть справа от него Марфы Егоровны, - в чем там особый ум нужен? Не знаю, не знаю... Видывал я, как это делается, каждый мужик на то способен. А в исполнении песен особый талант нужен, не каждому встречному-поперечному данный.

-- Мы тебе не какие-нибудь встречные-поперечные, а Шуваловы! - вспылила Марфа Егоровна. - Не последние люди в государстве.

-- Это еще как посмотреть, - негромко проговорил Разумовский.

- Ладно вам, петушкам, - мягко улыбнулась императрица, желая заранее предотвратить назревающую ссору между ее компаньонами. - Талант в любом деле нужен, а уж кого к чему Господь наставил, то не нам судить.

- Военное дело важнейшее завсегда было, - не сдавалась Шувалова Батюшка ваш, Петр Алексеевич, во всем воинских людей выделял, а шутов для утехи, для забав приискать можно в любой деревне...

- Ум и в шутовском деле надобен, - Разумовский все еще сдерживался, стараясь не особо обижать подругу своей покровительницы, которую в душе побаивался за ее острый язычок.

- Хватит вам, хватит, - поспешила в очередной раз успокоить спорщиков императрица, - а то, ежели я осержусь, обоим достанется.

- Да я что, матушка, я ничего, - поджала тонкие губки Шувалова и с достоинством поправила теплый капор с высоким верхом, - только мужа своего в обиду никому не дам и не позволю про него непочтительные слова говорить любому человеку. Самому Петру Ивановичу за делами государственными иной раз некогда и голову поднять.

- А я вот до дел государственных не особо касаюсь, - проговорил, глядя на разноцветный китайский фонарик, подвешенный к ветке молодой липы, Разумовский, - и без меня умники сыщутся. Мое дело о покое матушки-императрицы думать, чтоб не замучили ее, бедную, умники те, не зашпыняли.

- Это кто меня замучить вздумал? - свела густые темно-русые брови Елизавета Петровна, принимая грозный вид, но по смеющимся ее глазам было видно, что нынче находится она в прекрасном расположении духа и с интересом наблюдает за перепалкой своих спутников. - Да я сама любого так отхожу, отпотчую, что и забудет, как звать.

- А взять того же Алешку Бестужева, - поспешила лишний раз ущипнуть нелюбимого ею государственного канцлера Марфа Егоровна, - почитай, каждый божий день к тебе, матушка, является с бумаги разными. То подпиши, это почитай, как будто, кроме его бумаг, и дел других у тебя не имеется. Тут я слыхала, будто бы он против французского короля зуб большой имеет, невзлюбил его наш умник. Ха! - показала Шувалова острые ровные зубки. - Король французский, верно, шибко расстроился, испужался Алешку Бестужева. Зато англичан подле себя держит, жалует. Болтают, они, англичане, ему даже пенсию особую назначили. Конечно, они ему по всем статьям милее и пригоже. Может ли государственный человек этакие вольности себе позволять? - выкинула она левую ручку в сторону Разумовского.

- Это вы мне? - спросил тот с достоинством и пожал широкими плечами, на которые была накинута богатая, поблескивающая на солнце шубой. - А по мне так все они одинаковы. У нас, в Малороссии, так говаривали: немчуру любить битому быть, турчанина любить - в полоне быть, а москаля любить - голым ходить. - Он чуть кашлянул и бросил вопрошающий взгляд на императрицу, пытаясь угадать, как она восприняла его не совсем удачную шутку. Но та лишь криво усмехнулась и спросила:

- Интересно, дружок, а чего еще такое у вас, в Малороссии, - она особо выделила именно это слово, - про москалей говорят? Верно, не жалуют?

- Не жалуют, матушка, не буду скрывать, - смущенно признался Разумовский, опустив низко голову, щеки его залил алый румянец, натерпелись в свое время много и от панов, и от русских людей. А народ - он памятен...