Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

Он умылся у реки, утерся подолом рубахи и вернулся обратно к воровской ватаге, куда уже возвратился посланный за вином Федька. Все подтянулись поближе к атаману, протягивая разную посуду под дармовую выпивку, отламывали от свежего каравая большие куски хлеба, торопливо кусали, о чем-то переговаривались меж собой. Ни у Ваньки, ни у Петьки Камчатки не оказалось при себе посуды для питья, но никто даже не думал предложить им свою кружку. Правда, пить Ваньке не особо и хотелось, а если бы захотел, то мог на оставшиеся деньги купить не одну четверть вина, но столь полное равнодушие к нему, главному виновнику всего происходящего, было просто обидно. Однако о нем не забыли. Золотуха, налив по второму разу, ни слова не говоря, взял из рук молодых парней две деревянные кружки и подал сперва Петру Камчатке, а потом и ему, Ивану, тряхнув золотистыми кудрями, спросил:

- Чего, атаман, можно скажу об этом добром молодце хорошее слово?

- Говори, только покороче да попонятнее, - согласился великодушно атаман Шип, словно он находился на званом обеде и руководил застольем, - а то знаю я тебя: начнешь за здравие, а кончишь за упокой.

- Зачем так говоришь, атаман? Все будет, как надо, - он поднял вверх свою объемистую, из обожженой глины кружку и важно обвел всех взглядом, выпятил нижнюю губу и, чуть причмокивая, заговорил, нарочно коверкая слова.

- Гляжу я на тебя, парнишка, - прихлопнул он Ивана по плечу, - вижу, нашего ты сукна епанча, воровского пошива, ночного покроя. Милости просим в гости к нам, в вольный балаган. Поживи с нами, сколь сможешь, погляди-посмотри на наше житье-бытье, где одно бобылье. У нас добра довольно, всего в достатке: наготы, босоты понавешены шесты. А голоду, холоду полны амбары стоят, на тебя глядят. Мы сами здесь редко живем, а покои свои внаем сдаем. Кто ноченькою темною по мосту сему идет, тому и милостыню подаем, лишнее обратно берем. А коль всю правду сказать, чтоб знал, где что взять, то у нас своего добра только пыль да копоть и совсем нечего лопать...

- Хватит тебе языком трепать зазря, - прервал его излияния Шип и вылил в горло содержимое своей кружки, блаженно зажмурился, поднес к носу ломоть хлеба, нюхнул и потряс головой. - Вино хоть и горько, а все одно не крепко. Разбавляет, анафема шинкарь, давно бы пора наведаться к нему, да уму-разуму поучить, - и он со значением поднял с земли свой кистень, взмахнул несколько раз им в воздухе.

- Кончай, Шип, - отмахнулся Золотуха, - прибьешь этого, другой явится.

- И его приструним, выправим, - ответил тот, - ладно, - повернулся он к Ивану, - теперь ты говори, зачем пришел, чего от нас хочешь?

- Дык, это, жить промеж вас, - растерялся было тот, - не хочу обратно, к хозяину в услужение.

- А чего умеешь-то? - допытывался атаман. - По-нашенскому калякаешь, по-воровскому?

- Поди, нет... Не слыхивал про такой язык. Но я научусь, коль надо...

- Коль надо! Слышали?! - захохотали все над ним.

- Жизнь научит, заговоришь и по-нашенски!

- Перво-наперво надо воровскую присягу принять, - встал с земли Шип, и когда он выпрямился, то оказался ростом всего до плеча Ивану, зато шириной плеч... чуть не в полтора раза превосходил его. Атаман вынул из-за голенища свой нож, зацепил им немного земли на самый кончик лезвия и принялся что-то нашептывать над ним.

Поднялись с земли и остальные, окружили их и с интересом наблюдали за Ванькой, который чувствовал себя совершенно растерянным и начал уже было жалеть, что согласился пойти сюда вслед за Камчаткой. Наконец, атаман поднес нож к самому лицу Ивана.

- Лизни землю, - приказал он. Иван повиновался, ощутив во рту горьковато-кислый вкус сырой земли, захотелось сплюнуть, но он сдержался и ждал, что будет дальше. - Повторяй за мной, - начал водить у него перед лицом атаман, острием ножа, - воровскому делу буду служить...

- . ..буду служить, - откликнулся Ванька.

- . ..четверть добытого в общий кошт сдавать...

- ... в кошт сдавать...

- ...друзей-товарищей под пыткой не выдавать...

- ...не выдавать...

- . ..атамана слушать и ни в чем ему не перечить, на ближнего своего руку не подымать, коль чего узнаю, то всем иным ворам немедля сообщать, последним куском с названным братом делиться и от смерти его спасать, своего живота не жалеючи, - атаман остановился, чуть передохнул, обвел взглядом замерших кругом него воров, ждал, когда Ванька повторит за ним слова клятвы. Потом дал знак, и двое дюжих мужиков кинулись к Ивану, сорвали с него одежду и крепко ухватили за обе руки. - А теперь будем тебе воровской крест на руке ставить, чтоб отличка была промеж нами от остальных людей, - пояснил Шип испуганному Ваньке и быстро чиркнул ножом крест на крест по его предплечью и присыпал рану свежей землей.