Александр Сидоров - Песнь о моей Мурке

Так что фронтовая песенка не во всем права…

Заметим, что мы не рассматриваем в этом сборнике десятки других интересных и по-своему замечательных переделок и вариантов знаменитой блатной баллады, в том числе популярный в свое время «Драп со смыком», известный также как «Песня немецкого танкиста»:

Или полную «черного юмора» переделку «Граждане, воздушная тревога»:

Но все это увело бы нас далеко от уголовного фольклора.

В конце лета 1959 года в Москве открылась американская промышленная выставка, на открытие которой прибыл вице-президент США Ричард Никсон. Это знаменательное событие сопровождалось культурной программой, в рамках которой состоялись концерты дуэта «Сестры Берри» — Мины (Мерны) и Клары (Клэр).

Это было нечто незабываемое! Широкая советская публика фактически впервые познакомилась с еврейской песенной культурой на идиш (впрочем, некоторые песни дублировались на английском и русском языках). После концертов сестер Берри особую популярность приобрели два шлягера — «Купите бублички» («Койфт майне бейгелах») и «Купите папиросы» («Койфт жэ папиросн»).

Впрочем, «Бублички», впервые появившись в первой половине 20-х годов прошлого века, и без того были достаточно известны. Что касается «Папирос», здесь мнения исследователей расходятся. Одни считают, что они появились в СССР еще до Второй мировой войны, другие (Дмитрий Якиревич) утверждают, что песня утвердилась в среде советских евреев после 1959 года и лишь позднее обросла мифологией.

Попробуем разобраться во всех деталях этих историй.

Песня «Купите бублички» родилась во времена нэпа и приобрела необычайную популярность — в том числе в босяцкой и уголовной среде. В тексте есть абсолютно недвусмысленные указания на время создания песни. Так, в нем упоминается «инспектор с папкою», который «грозит на бублики забрать патент». В период «новой экономической политики» для ведения частной торговли требовался патент, который выдавался лицам, достигшим 16 лет. Разумеется, значительная часть торговцев предпочитала обходиться без патента. Вот что пишет Евгений Петров в воспоминаниях об Ильфе:

«В 1923 году Москва была грязным, запущенным и беспорядочным городом. В конце сентября прошел первый осенний дождь, и на булыжных мостовых грязь держалась до заморозков. В Охотном ряду и в Обжорном ряду торговали частники… Иногда раздавался милицейский свисток, и беспатентные торговцы, толкая пешеходов корзинами и лотками, медленно и нахально разбегались по переулкам. Москвичи смотрели на них с отвращением. Противно, когда по улице бежит взрослый, бородатый человек с красным лицом и вытаращенными глазами».

При этом торговлей вразнос занимались не только представители простонародья, у которых отец — пьяница, а мать — уборщица. Торговать бубличками, пирожками, овощами и прочим приходилось и представителям некогда имущих классов.