Иван Кулаев - Под счастливой звездой

— Ведь не деньги нас нажили, а мы их! Мы деньги наживали, когда нас еще и не знал никто. Теперь Кулаев известен, Кулаеву теперь доверяют и мужики, и купцы, хозяйство у нас большое — как-нибудь изживем постигшее нас несчастье. Да и о детях наших подумать надо…

Постепенно отец внял настойчивым доводам и уговорам матери, одумался и успокоился. Крепко запомнил я, тогда совсем еще малыш, внезапно свалившееся на нашу семью это горе.

Часто рвется непрочная нить воспоминаний — стараюсь записать все всплывающие из прошлого отрывки моей жизни. Было мне тогда четыре или пять лет. Кто-то посадил меня на спину громадного, но смирного, выезженного сойотского быка. Моему детскому воображению бык этот показался величиной по меньшей мере с гору. И до сих пор помнятся мне его саженные, загнутые вниз полумесяцем рога.

История появления этого быка у нас такова. Примерно в 1862 году отец организовал разведочную экспедицию из города Минусинска в верховья реки Енисея на приток его, реку Ус, расположенную вблизи пределов Китая. Население Усинского и смежного с ним Урянхайского края составляли кочевые туземцы, которых русские называли сойотами. Наша экспедиция, преследовавшая коммерческие цели, вывезла из Усинского края, спустившись на паромах вниз по Енисею, сойотских чудо-быков двух разновидностей: во-первых, быков, поражавших своими необычайными размерами, и, во-вторых, быков с распущенными, как у лошадей, хвостами.

Экспедиции пришлось преодолеть значительные трудности, операция оказалась в результате убыточной, и впоследствии отец не возобновлял попыток наладить торговлю с Усинским краем. Но восемь лет спустя, приблизительно в 70-х годах, вдоль реки Ус появились уже русские заимки. Некоторые из заимок принадлежали моим знакомым, минусинским коммерсантам, братьям Сафьяновым, братьям Бяковым и другим, стремившимся завязать торговые сношения с новым краем. Попытки эти увенчались успехом.

Помню, что среди своих торговых забот и трудов отец не переставал интересоваться литературой, выписывая газеты и журналы. В памяти у меня сохранились названия некоторых из них: «Сын Отечества», «Нива», «Русский вестник», «Дело». В последние годы своей жизни, после двадцатилетнего перерыва, отец возобновил переписку со своими родными и послал им в подарок сибирских соболей. Не остались в долгу перед нами и родственники: мать моя получила от них на память богато вышитый позументом малороссийский кокошник, который и по сию пору хранится мной как воспоминание о тех давно минувших днях…

Я уже упоминал, что 1868 году отец повез меня с сестрой по Енисею на барках отдавать в школу. Как сумею, постараюсь поделиться первыми своими дорожными впечатлениями. Началось путешествие от пристани Даурской, расположенной на 150 верст выше Красноярска по реке Енисею. Даурская славилась выращиванием в больших количествах прекрасного по качеству табака и постройкой барж для сплавки хлеба. Суровая красота тех мест производила на путешественника неизгладимое впечатление. На протяжении 150 верст сплошной стеной тянулись почти отвесные красивые скалы, состоявшие из разнообразных и до странности правильных горных пород. Скалы эти поросли сверху величественным хмурым лесом. Днем барки продвигались вперед, а к ночи приставали на ночлег к берегу. Берег был крутой, и сразу от него начиналась глубокая вода. После ограничивавшего нашу свободу двенадцатичасового плавания на барках мы, дети, с нетерпением ждали момента ночного привала. С утра уже росло в нас непреодолимое желание бегать, прыгать, двигаться… И вот на одной из остановок, не успели еще матросы как следует укрепить сходни, как моя десятилетняя сестренка устремилась на берег. Я решил не отставать и бросился следом за ней, но потерял равновесие и бултыхнулся на глубоком месте в воду. Течение потянуло меня под барку, и мне пришлось бы плохо, если бы один из матросов самоотверженно не бросился за мной. Матросу удалось быстро настичь меня, схватить за волосы и подтянуть к берегу, где нас обоих, спасителя и спасенного, благополучно извлекли из воды.

В дальнейшем путешествие наше протекало без особенных происшествий, доставляя нам, детям, много разнообразных и приятных впечатлений.

В Красноярске меня поселили на квартире директора только что основанной гимназии, Красикова, который взялся подготовить меня для поступления в эту гимназию. Экзамены я выдержал, и началось мое гимназическое учение. Успехами в науках я похвастаться не мог. Арифметика и география давались мне без особого труда, но грамматика и история отравляли порядком мое существование и лишали радости жизни. Я был искренне рад, когда отец потом взял меня из гимназии и начал постепенно вводить в круг практической деятельности. Опыт и знания, приобретенные мной под руководством моего отца, оказались весьма полезными для меня в будущем.