Лев Минц - Блистательный Химьяр и плиссировка юбок

Действительно: слышали ли вы когда-нибудь (и где-нибудь) такую беседу двух еврейских мамаш:

— А Беня кем работает? Я же его вот таким маленьким помню!

— Ой, Беня, это же ж моя радость! Он работает городским палачом!

— Ой, что вы! А глик от им гетрофен! Мазлтов! (Счастье ему привалило! Поздравляю!)

Нет, вы не слышали и слышать не могли такой беседы. Даже году этак в тридцать седьмом, когда такой Беня вполне мог трудиться «исполнителем», он бы не распространялся об этом перед близкими. И близкие на вопрос «А Беня кем работает?» вряд ли гордо отвечали бы примерно так:

— Борис? Он — чекист. Такой, знаете! Он мне так и сказал: «Никакой мацы в доме! Кончилось это мракобесие!»

Но увы… Были страны и времена, когда именно еврейская община обязана была поставлять городу такого специалиста. Все дело в том, что профессия палача всегда была необходимой. Европейский совет еще не существовал и не мог потребовать не лишать драгоценной жизни, скажем, убийцу детей или героя-террориста. Но при этом занятие это всегда считалось презренным. В средневековой Европе палач жил в доме за городской стеной, не мог посвататься к девушке не из палаческой семьи и бывать в свободное от работы время среди нормальных людей. А если и случалось наливать ему вина, то делать это следовало не правой, а левой рукой и лить в направлении не к большому пальцу, а к мизинцу. Не стоит удивляться, что хорошего специалиста на штатной основе найти было всегда трудно. Хотя, кстати, доходы у палача были довольно приличными: то взятку возьмет, чтобы мук не причинять, то тело казненного продаст врачам для тайных занятий анатомией, да и веревка повешенного денег стоила.

В XII веке на Сицилии, к примеру, именно еврейская община должна была переложить на свои плечи заботу о том, чтобы мастер правосудия все время был на городской службе. Такие же требования встречались и в Южной Франции, и при вестготах в Испании. (А вот в Германии — никогда. Там эту работу на самотек не пускали.)

А теперь успокойтесь, дорогой читатель. Хотя требования эти существовали и законобоязненная еврейская община их исполняла, никогда никакой еврей горпалачом не работал. Ибо — положа руку на сердце — этого не ждали от евреев и те власти, которые требования предъявляли.

Спокон веку власти стран, где евреи имели счастье (или несчастье) проживать, упражнялись в изобретении новых и новых способов вытягивать из евреев деньги. Враги Христовы, как известно, необычайно богаты и деться им никуда. Просто же требовать плату иной раз даже средневековым властям казалось не совсем удобным. И тут в ход шли различные изобретения. Так, турецкие власти города Сараево ввели правило, по которому вешать преступников следовало на воротах еврейского квартала. И точно так же известно, что ни одного преступника там никогда не повесили. Просто каждый раз надо было платить местному паше взятку. И паша вроде бы человек не вредный — что ж я могу поделать, когда закон такой? Ну да ладно, ради вас пойду на нарушение, ведь все мы люди. Деньги оставьте здесь. (Свои приемы были у турок и для армян, и для греков, а уж для сербов и болгар — так приемов не сосчитать. Да и своих магометан обирали почем зря. Золотые времена были!)

А в Европе — цивилизованная же часть света, не Турция! — пошли таким путем. Еврейская община, ссылаясь на заповедь «Не убий!», просила разрешения выкупить из тюрьмы приговоренного к смерти преступника при условии, что он согласится стать палачом. Обычно выкупали дворянина. Так появлялись наследственные мастера заплечного ремесла: женился он потом на дочке палача из соседнего города и т. д.

А евреи, вздохнув, лезли в кошельки. Но к плахе не становились. Как известно, они физического труда избегают.

Евреи — не ангелы! После этого сильного самокритичного замечания перейдем к сути дела. Для начала поясним: понимать первую фразу следует в том смысле, что и среди евреев всегда находились люди, занятие которых (по крайней мере с современной, цивилизованной точки зрения) не красит никого. Разумеется, не красило и их. А заодно с ними, увы, и всех их единоплеменников. С другой стороны, если найдется человек, способный назвать народ, все представители которого заняты исключительно богоугодными делами, пусть он бросит в меня камень, желательно — виртуальный.

Вопрос на самом деле заключается в том, не превышает ли процент непочтенных занятий той нормы, за пределами которой можно сказать: все, мол, они такие! Иногда это может быть не обидным (к примеру, среди северного народа ненцев настолько высок процент оленеводов, что можно вывести справедливое умозаключение: ненцы — народ оленеводов). Не очень почтенным, но финансово выгодным ростовщичеством занималось не так уж много евреев, но поскольку дело это было записано в средневековой Европе за нехристями-евреями, то традиционно упрекают в нем всех евреев. Хотя если уж судить по справедливости, то почему бы не адресовать аналогичный упрек, скажем, ломбардцам, обогатившим международный лексикон такими характерными понятиями, как «банка» («скамейка менялы») и «ломбард»?