Андрей Окулов - В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война

«Сильнее струю!» — шепчет Троцкий. Сосед по ванне удвоил усилия.

«Да не эту…» — бессильно шевелит пальцами хозяин квартиры.

На уроке истории училка спрашивает: «Чем отличился Черчилль во время подписания Версальского мирного договора?» Троцкий руку тянет: «По его инициативе вокруг Советской России был создан “санитарный кордон”, чтобы предотвратить проникновение в Европу большевистской заразы».

«Садись, пять!»

Еще он любил заниматься антисоветской деятельностью — писал протесты, читал их мне наедине, а потом собственноручно уничтожал. Политика — политикой, а жить тоже хочется.

Ханурик получил свою кличку более сложным путем — прогулял субботник. Преподаватель труда после этого в классе выступает: «Все честно трудились, и только такие ханурики, как Волков…» Так он Хануриком и остался. Ханурик с Лёником любили делать «фурру». Знаете, что такое «фурра»? Берется газета «Известия», сминается в пышный комок и засовывается в водосточную трубу в проходном дворе. Потом поджигается — тяга сильная, в трубе раздается вой и грохот. Местные жители высовываются из окон с недоумением и беспокойством на лицах. Вот и вся «фурра».

Предыдущие поколения удивляются: «Почему вы все — такие циники? Мы были другими…» Вы лучше посмотрите — в каком виде вы нам страну оставили, и перестанете задавать глупые вопросы.

На квартире у Кардинала чуть ли не каждый вечер собиралась одна богема да оппозиция. Иногда — подписи под протестами собирали, иногда — об индийской философии беседовали. А когда начиналось застолье, появлялся рыжебородый священник отец Лев. Он, разглаживав бороду, поправлял очки и басом произносил первый тост: «За освобождение Матери-родины нашей от кровь сосущих коммунистов!»

Один раз захожу — вся компания вдоль стен расселась, глаза закрыты и молчат. Что это с ними? Местный экстрасенс Тараканов мне шепчет:

— Мы медитируем! Это очень просто — поднимаешься над подсознанием и разглядываешь его сверху. Присоединяйся!

— Спасибо. Чего я в этом подсознании не видел?

Квартира у Кардинала — коммунальная. Идет но коридору соседка тетя Вера. Настоящая соседка: на плечах — халат, на голове — бигуди, в зубах — сигарета, в руках — кастрюлька. Сашка ее за рукав хватает и в комнату тащит:

— Тетя Вера, скажите, пожалуйста, кто мы такие?

Тетя Вера сигарету изо рта вынимает, обводит ею всех собравшихся и заявляет трескучим голосом:

— Вы все — контрики! И работаете на ЦРУ!

— Спасибо, тетя Вера, можете идти.

Когда гебисты у них обыск устроили, первым делом — на кухню, где помойные ведра стоят. «Какое из них, — спрашивают, — ваше?» Кардинал не сплоховал — на соседское показал. Гебист манжеты белые отдернул, газетку расстелил, мусор на нее высыпал и копается. Нашел бумажку, на которой только одна фраза написана: «Витамин В получили…» И сразу ее в протокол. Будет работа для дешифровщиков.

Сашка неплохо рисовал. Особенно — комиксы. Например, замечательную историю в картинках о том, как два английских шпиона украли из мавзолея набальзамированного Ленина, распилили на куски и продали на аукционе «Сотбис».

Второй комикс мы рисовали вдвоем. Плыло Политбюро ЦК КПСС через Море кризисов к сияющему Солнцу коммунизма, а диссиденты-пираты взяли их кораблик на абордаж, сварили всех и съели.

Это творение гебисты назвали в протоколе так:

«Восемь рисунков иносказательною содержания, на одном из которых имеется надпись “коммунизм”».

Свод законов Лионского королевства визитеров в сером заинтересовал: «Так, Закон о бунтах… повесить… четвертовать… Оч-чень интересно!»

Одновременно прошел обыск у нас на даче — кроме всякого барахла забрали пачку лионских денег последнего выпуска. «С этого начинается фальшивомонетничество!» — серьезно заметил лейтенант моей бабушке.

Вижу — Кардинал что-то придумал, ногти грызет.

— Ну, — говорю, — что скажешь?

— Дело, — говорит, — нужно делать!

— Правда?

— Нот, я серьезно, у меня идея есть — мы сделаем листовки! Я уже начал — текст подходящий имеется. Все это потрясающе просто: мы вырежем буквы на стиральных резинках и напечатаем листовки чернилами!

— Это слишком похоже на лионские деньги…

Он полез в камин, не топленный со времен Кронштадтского мятежа, и извлек из его недр несколько резинок с вырезанными на них гигантскими буквами.

— Да, таким шрифтом театральные афиши печатать не стыдно — за версту прочитать можно. Какой же величины будут эти листовки?