Андрей Окулов - В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война

— Союзное руководство в Берлине к тому времени уже было арестовано?

— Нет, я попал в Германию в январе 1944 года, аресты руководства прошли 21–22 июня.

— Что послужило причиной массовых арестов среди руководства НТС?

— Как я уже говорил, с моей точки зрения, никакой реальной угрозы немецкому режиму мы не представляли, реальной, существенной. Но у немцев уже было ощущение критического положения, и всякая, большая или незначительная деятельность, направленная против них, требовала пресечения. И второе — идея «Третьей силы» имела большой отклик, на этой базе строилось и Власовское движение, и в самом его руководстве были члены НТС — начальник штаба РОА генерал Трухин, генерал Меандров и другие.

— Сколько всего тогда было арестовано членов НТС и как шли аресты: «снизу вверх» или всех оптом?

— Нет, аресты шли с самого начала — на оккупированных территориях. Члена НТС Масалитинова отправили в концлагерь в июле 1943 года — задолго до арестов руководства — за пропаганду среда военнопленных, первые аресты на оккупированных территориях начались уже в 1941-м, а усилились после отката немцев от Москвы. А в июне 1944-го был произведен удар но всему руководству НТС. Всего за наш военный период немцами было арестовано свыше двухсот человек, во время «берлинской волны» было арестовано 25–30 человек.

— Исполнительное бюро было арестовано в полном составе?

— Все — Байдалаков, Поремский, Брунст и Вергун. Позже было создано запасное Исполнительное бюро — Околович, Мамуков; Трухин принимал участие в его работе, но был в стороне — он и Меандров были прикрыты тем, что состояли в окружении Власова.

— В связи с этим, кем и с какой целью было совершено убийство А.Э. Вюрглера в Варшаве?

— Здесь есть разные версии. Дело в том, что в гестапо работали НКВДисты, это я знаю по себе — один из моих следователей был агент НКВД Майковский, из Киева. Гестапо в Варшаве тоже было инфильтровано. Главная причина убийства Вюрглера — его связь с польским подпольем, его роль при переброске членов НТС в Россию и его осведомленность о проникновении советской агентуры в гестапо. Глава русской эмиграции в Варшаве Войцеховский пишет об этом, но довольно глухо.

— Когда арестовали вас и как это произошло?

— Меня арестовали в сентябре 1944 года, в редакции «Нового слова». На допросах интересовались двумя вещами: антинемецкой деятельностью на оккупированных территориях и связями с англичанами и американцами. О том, что я входил в БОН — группу по работе с военнопленными, они, очевидно, не знали. К связям с союзниками я никакого отношения не имел, но часто бывал у Мирослава Генриховича Гроссена, члена НТС, швейцарского подданного, жившего в Берлине. Он через знакомство с одним швейцарским журналистом и осуществлял контакты с англо-американцами, но о сущности их мне не было известно ничего.

— Кто вас допрашивал?

— Один — Майковский из Киева, фамилию другого я не помню. Майковский исчез после войны, второй неожиданно оказался в Аргентине и в гебистской газете «Голос Родины» под псевдонимом печатал свои воспоминания о деятельности НТС, упоминая и свое участие в следствии. Сам он — из Харькова.

— Как вы определили, что Майковский — НКВДист?

— Тогда — инстинктивно, а после войны это уже было широко известно. Их допросы длились недолго — уже было решение об отправке нас в концлагеря. В течение сентября у меня было три-четыре допроса, потом я просто сидел в одиночке.

— В тюрьме на Александерплатц?

— Да, до того момента, когда после выхода «Пражского манифеста» Власова, благодаря нажиму Меандрова и Трухина, дело отправили на переследствие. Его уже вели немцы — два следователя, переведенных в гестапо из уголовной полиции. Это были типичные чиновники — один по фамилии Фритце, другой — Ротцолль. Это, в известной мере, был спуск на тормозах — формальный акт для того, чтобы задержать отправку в лагерь. Вскоре в здание тюрьмы на Александерплатц попала бомба и меня перевели в тюрьму на Плетцензес, где я находился до 7 апреля 1945 года.

— Как мотивировали ваше освобождение?

— Никак. Прямо из тюрьмы я поехал к Геккерам. Это одна из семей, которые беспокоились об арестованных членах Союза. Сам Михаил Геккер сидел в гестапо — его освободили раньше меня. Там я и пробыл до отъезда из Берлина на юг.

— Какова была конечная цель вашей поездки?

— Была инструкция членам Союза — сосредотачиваться в районе Фюссена. Наша группа, семь человек, до Фюссена так и не добралась — там уже были французские войска. Конец войны я встретил в маленькой баварской деревушке возле города Инголынтадт.