Дмитрий Абрамов - Миссия России. Первая мировая война

Как удар молнии, поразили эти известия Кирилла. Все он мог понять: и отпадение Украины от России с последующим предательством ее и переходом на сторону Германии; и победу Германии, Австро-Венгрии и Турции в войне с Россией (хоть и был заключен с ними сепаратный мир); и победоносное продвижение германских войск вглубь Российских земель. Но никак не укладывалась в его голове мысль о том, что Советы и большевики распустили русскую армию, что не существует более той могучей силы, что создана была великим царем-реформатором более двухсот лет назад, что увенчала себя тысячами славных побед…Середина марта. В окна большой, просторной хаты льются потоки весенних солнечных лучей. Светло и тепло в доме, из печи щекочет ноздри чем-то пахучим, вкусным, но на душе у многих тревоги, сомнения.

— Как вы думаете, Кирилл, долго ли удержатся немцы на Украине? — спрашивал Космина за утренним чаем пожилой, седоусый сосед-квартирант по хате.

— Думаю, что германцы и австрийцы вцепились в Украину крепко и будут высасывать из нее все соки, ведь ресурсы Германии и Австро-Венгрии на исходе. Но руководство Антанты прекрасно понимает ситуацию. Мне кажется, точнее, я надеюсь, что вмешательство войск Антанты рано или поздно положит этому конец, — отвечал Кирилл с чувством оптимизма.

— Боже, мы бежали из Киева, бросив все: дом, одежду, домашний скарб. Наши дочери со своими мужьями неизвестно где. Сколько продлится еще эта смута, Бог весть. И когда соберется эта Антанта. Но под немцами мы жить не станем, — всхлипывая, запричитала жена соседа-квартиранта, кругленькая сердобольная женщина.

— Может быть, мы еще и сами силами соберемся, есть же у нас в России патриоты, — с горечью и надеждой в голосе произнес седоусый сосед.

— А мне кажется, господа, что немцы — не самое страшное зло сейчас. Страшнее большевики со своими советами, — высказался еще один знакомый — купец, бежавший из Ростова от красных, квартировавший в соседней хате, подружившийся с киевлянами и с Косминым. — Вы-то, Кирилл Леонидович, верно, уж насмотрелись на большевистские дела в первопрестольной? Иначе чего сюда, в такую глушь, приехать изволили? — с хитрой улыбочкой спросил он.

Тут хозяйка хаты — пышная молодая хохлушка в переднике, в платке, завязанном по-украински на лбу, с улыбкой поставила на стол крынку топленого молока.

— Прощенья просимо. Поишьте, добри люды, мией варэници [9] Топленое молоко. , — с поклоном произнесла она, с открытой улыбкой и с затаенным чувством глядя на Космина.

— Дякуемо тоби, хозяюшка, — по-украински отвечал за всех хитрый купец.

Хозяйка еще раз поклонилась и ушла по делам. Горьковато-дымный, но приятный, сытный запах заблагоухал над столом.

— Я, видите ли, Гордей Гордеевич, супругу свою ищу. А она на юг уехала, — негромко произнес Космин.

— Да полноте, Кирилл Леонидович, не сочтите за обиду или за подвох вопросик-то мой. Ясное дело, что от вас, молодого, интересного да образованного, жена просто так на юг не убежит. Тут, батенька, дело в другом. Женщина она, вероятно, умная, видная. Вот потому в Москве при большевистской власти и побоялась жить-то. А вы, верно, все в армии были-с. Ведь опытному глазу-то видно, что вы из офицеров…

— Как и все, знаете ли, я мобилизован был… — негромко оправдался Кирилл.

— Да и слава Богу, Кирилл Леонидович! Скоро это и зачтется вам. Слыхали, господа, новость? — спросил купец, переходя на полушепот. Он хитровато обвел взглядом всех сидевших за столом, отхлебнул из кружки чаю. — Узнал я это от верных людей из местных. Идут на Мелитополь наши войска. Немалый офицерский отряд. Есть там, конечно, и солдаты, но по большей части — все офицеры-добровольцы, как у генерала Корнилова на Кубани. А немцы-то с австрияками их не трогают, пропускают. И хохлы — гетмана Скоропадского войска тож к ним не подступаются. Боятся верно. Дня два-три — и возьмут они Мелитополь, и местную советскую власть — под зад коленом…

Разные слухи ползли по городу. Прошло не два дня, а неделя-другая, и действительно, ранним утром 3 апреля (по юлианскому календарю) в городе раздались винтовочные выстрелы, а откуда-то с окраины донесло бой пулемета. Затем раз, другой, третий ударили орудия, дрогнули стекла в оконных рамах, и в центре города послышались разрывы. Космин проснулся на своем скромном ложе в маленькой комнатке, услышав сполох начинавшегося боя. Быстро встал, умылся, одел офицерскую гимнастерку, галифе, офицерские сапоги. Залез в свой вещмешок, нашел и развернул сверток с погонами, проверил спрятанные документы. Бой в городе разгорался, крики людей, выстрелы винтовок слышались все громче и отчетливее. Проснулись и испуганно забегали в исподних рубахах женщины — молодая хозяйка и беженка-киевлянка. Вот вновь уже ближе ударили орудия. Где-то недалеко раздались разрывы гранат. Космин накинул какой-то хозяйский кожух и вышел во двор. Прохладный утренний воздух с легким восточным ветерком освежил лицо. Затем потянуло с юга, и ветерок принес знакомый запах порохового дыма. Солнце встало и заиграло в оконных стеклах. Кирилл подошел к невысокой каменной ограде и во все глаза смотрел вдоль улицы на северо-запад. Вышел седоусый сосед-квартирант, поздоровался, молча закурил и так же, как Кирилл, стал сосредоточенно смотреть вдоль улицы. С той стороны вся явственнее слышались звуки боя. Вскоре неизвестно откуда появился возбужденный Гордей Гордеевич. Глаза купца блестели, и от него попахивало самогоном.