Дмитрий Абрамов - Миссия России. Первая мировая война

Одним из важнейших обещаний и чаяний, которые взялась осуществлять новая власть, стал выход из войны и заключение сепаратного мира. 9 декабря 1917 г. в Брест-Литовске начала свою работу мирная конференция с участием представителей Советской России, Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Османской империи. Советскую делегацию возглавлял А. А. Иоффе. Однако позиция большевистского руководства и делегации, призывавших «к миру без аннексий и контрибуций», вызвали разногласия среди германских политиков и военных. Эти разногласия усилились после того, как советское правительство обратилось к странам Антанты с предложением принять участие в работе мирной конференции. Это вызвало перерыв в дипломатических переговорах. Виднейшие германские военные политики Гинденбург и Людендорф выказали свое недовольство германской дипломатической миссии, работавшей в Брест-Литовске. Людендорф решительно заявил: «Если Россия будет затягивать переговоры, мы можем тогда прекратить перемирие и разгромить врага». Не скрывая своих политических амбиций, он заявил о необходимости захвата новых территорий, что касалось в первую очередь и Балтии, «чтобы защитить Восточную Пруссию» и создать плацдарм против России. Однако страны Антанты не ответили на призыв Советской России. 27 декабря 1917 г. конференция возобновила работу. Но советскую делегацию теперь возглавил Л. Д. Троцкий. С этого времени речь шла только о сепаратном мире. Изменилась и политическая ситуация, т. к. 28 декабря в зале заседаний появилась делегация Центральной Рады — буржуазно-националистического правительства независимой Украины. Украинская делегация заявила, что власть Совнаркома (советского правительства) не распространяется на Украину, потому она будет вести переговоры самостоятельно. После этого переговоры неоднократно заходили в тупик. Не всегда была последовательной и позиция Троцкого, стоявшего на позиции «левых коммунистов» и исходившего из положения «чем хуже, тем лучше». Кроме того, I Всеукраинский съезд Советов провозгласил Украину Советской республикой и объявил Центральную Раду низложенной. Так и на Украине началась Гражданская война. 5 января 1918 года представитель германского верховного командования ген. Гофман на заседании политической комиссии конференции предъявил советской делегации карту с линией новой границы и изложил условия мирного договора. Согласно этим условиям, западные территории бывшей Российской империи: Польша, Западная Белоруссия, Литва, часть Латвии, оккупированные немецкими войсками в ходе войны, переходили под контроль Германии. Начертание границы южнее Брест-Литовска должно было определяться договором с Центральной Радой. Здесь украинцы обыграли политическую ситуацию в свою пользу, оставив позади российскую советскую делегацию.

Замерзающие, скованные холодом и голодом вокзалы, занесенные снегом, заиндевелые, забытые Богом и людьми полустанки России зимы 1917–1918 года. В вагонах состава, уходящего на юг, не согреться, если не сказать больше. Даже вагонные печи, похожие на буржуйки, тепла дают мало. Но пассажиров много. Несмотря на голод, холод, войну, разруху, люди едут по своим делам. Едут в лаптях и в кирзе, едут в юфтевых сапогах и ботинках. Едут крестьяне, казаки, рабочие, прачки, мастеровые, мелкие торговцы, кухарки, священники, монахи, едут бывшие «господа», «таперь ужо таких зовуть — кадеты»; а кадеты — все: «скуденты», учителя, юристы, бывшие министры, переодетые офицеры. Едут с женами и без жен, а кто-то и с детьми. Едут все сословия России, разговаривают, узнают, что да как. Едет, движется, общается большой, великий, самобытный народ; в поездах, без чинов и социальных различий, без особой, явной и классовой вражды, характерной для казарм, дворцов, площадей и улиц, разбирается в своих чувствах и мыслях без спешки, с расстановкой, взвешивает «за» и «против». Дорога-то долгая — Рассея без края! Все здесь, в этом вагоне, все человеческие чувства и мысли; все — от низкой злобы и благородной сдержанной ненависти — до великого всепрощения и Христовой Любви.

Кирилл тоже ехал со всеми вместе. Внешность его сильно изменилась. Черты лица стали более жестки и мужественны. Взгляд близоруких голубых глаз стал пристальным, внимательным и суровым. Он кутался в большой крестьянский тулуп, надвинул солдатскую папаху на самые глаза. На лице отросла небольшая русая борода, пенсне снято и спрятано в нагрудный карман офицерской гимнастерки. Внешне он скорее напоминал человека из разночинской, мещанской среды. Ноги его хоть и в мягких сапогах с теплыми портянками, но словно пристыли к подошвам сапог. Ехал, замерзал, голодный, одинокий, молчаливый, но слушал о том, что говорили люди. Рядом разговаривали между собой три священника. Явно все иеромонахи. Но один из них — батюшка высокого сана, солидный иерарх лет сорока — больше рассказывал. Двое других слушали.