Дмитрий Абрамов - Миссия России. Первая мировая война

— Благоразумное германское командование знает про это, но закрывает глаза! — трезво и с долей скептицизма пресек рассказ Пазухина Данилевский.

— Слушай, Данилевский, ты что — действительно хохол, коль выгораживаешь немцев и Скоропадского? — с неудовольствием спросил обиженный Пазухин.

— Хохлы — это простонародье, быдло. А Данилевские — древний шляхетский, то бишь дворянский род Малороссии, известный еще в XVII столетии, а в XVIII Данилевских за службу сама матушка-императрица Екатерина Великая жаловала, — с вызовом отвечал подпоручик.

— Господа, ну довольно. Вы же не дети. А еще дворянство! Петушки бойцовские, да и только. Должны же мы быть в единомыслии, — призывая офицеров к миру, громко произнес подпоручик Усачев.

— Да, господа, не время нам ругаться! — добавил Космин.

— Вот я не дворянин, а потомственный российский купец. И уж мне-то виднее, чем вам, дворянам, что нам сейчас важно единство против большевиков, — добавил Усачев.

— Это почему же, позволь узнать?

— Потому, что в вас частенько говорят гордыня, спесь, честь и Бог знает что еще! А во мне этого нет, но мыслю я о капиталах, о богатстве и процветании России, — оправдался Петр Петрович. — А вообще-то хочется в отпуск, пока весь этот бардак не уляжется. Съездить бы в Ростов проведать батюшку, сестру, да еще кое-кого из знакомых.

— Из знакомых дам? — поинтересовался Пазухин.

— Почему и нет? — отвечал с улыбкой Усачев.

Космин же подумал про себя:

«Да, хорошо бы съездить в Ростов, встретиться с Женей! Странно, почему я не вспоминаю и не ищу законную жену. Где-то и с кем-то теперь Соня?»

— Будет вам отпуск, господа! По слухам от ротмистра Новикова, скоро отдельные части нашей армии выступают на соединение с казаками в плане оказания союзнической помощи, — серьезным тоном констатировал Пазухин.

Космин спит. Ему снится маленькая московская квартирка на Мароссейке, где они с Соней провели свой медовый месяц. Он купил розы, купил красного сухого вина, апельсинов, шоколаду и ждет свою жену. Все вещи в квартире наполнены ее запахом и ее присутствием, но она пока не пришла. Розы, еще в бутонах, с длинными колючими шипами на высоких стеблях стоят в тонкой красивой вазе синего стекла на круглом столе, покрытом серебристой скатертью. На бутонах сиреневого цвета видны крупные капли росы. Красное вино в большой стеклянной оплетенной бутыли налито под самую пробку. Он весь в ожидании и слышит уже шаги любимой женщины. Она еще не вошла. Он последний раз бросает взгляд на стол и вдруг видит, что розы на его глазах раскрывают бутоны и распускаются. И тут входит она — его жена. Он почему-то видит ее со спины, видит, как она рассаживает вокруг стола его детей — маленьких, кудрявых белокурых девочек в светленьких платьицах. И все они уже не в маленькой квартирке на Мароссейке, а в просторном загородном доме в Подмосковье. Ярко пылает камин.

«Боже, — думает Кирилл, — какое счастье, что у меня так много детей — таких хорошеньких девочек. Но когда же Соня успела их нарожать мне?»

— Их родила тебе не Соня, они родились от другой женщины, — разворачиваясь к нему лицом, говорит ему в ответ его мать.

— Смотри же, Кирилл, ты получишь мое благословение на брак только с равной тебе! — говорит она ему и грозит перстом.

Космин просыпается весь в холодном поту. Горнист играет «Подъем».

Окрепнув в кубанских станицах, Добровольческая армия в середине июня была двинута генералом Деникиным на Сосыку и Торговую. Совместно с частями добровольцев казаки генерала Краснова разгромили отряды красных и заняли большую станицу Великокняжескую. Вся территория Войска Донского была очищена от красноармейских частей. Однако на предложение Краснова перейти в решительное наступление главными силами донских казаков и добровольцев на Царицын и Воронеж Деникин ответил отказом. На военном совете он заявил, что сначала необходимо очистить от большевиков весь Северный Кавказ. В его словах проскользнула и надежда на то, что через Новороссийск и Екатеринодар вскоре возможно ожидать помощи союзников. Находясь со штабом в столице Кубанского казачества, Деникин собирал силы. В начале августа 1918 года Добровольческая армия насчитывала около 12 тысяч штыков и сабель. Численность армии сильно возросла после присоединения к ней 5-тысячного конного отряда кубанских казаков под командованием полковника А. Г. Шкуро. Казаки вместе с добровольцами успешно громили красных на Ставрополье и вскоре взяли сам Ставрополь. Правда, части Таманской Красной армии смогли прорваться через горные перевалы на Кубань и отступили вместе с другими частями красных на восток — в сухие Калмыцкие степи. Да и Шкуро, дискредитировавший себя грабежами и насилием в глазах мирного населения, вызвал неудовольствие Деникина. Командующий приказал заменить его генерал-майором С. Г. Улагаем. Кубанское соединение Улагая было преобразовано во 2-ю Кубанскую дивизию. Начальником штаба дивизии стал прекрасный службист полковник Я. А. Слащов.