Анатолий Чайковский - Война или военная преступность. Сборник публикаций

Историки Гжегож Грицюк и Гжегож Мотыка в Польше, как и Игорь Ильюшин в Украине и Тимоти Снайдер в Соединенных Штатах, значительно расширили наше понимание о массовых убийствах ОУН-УПА. Ева и Владислав Семашко не историки по образованию. Как участник Армии Крайовой в мероприятиях, Владислав Семашко не является нейтральным наблюдателем. Его дочь Ева — инженер, а не историк по образованию. Оба работают в жанре повествования, которое было описано как националистическое [117] For instance, Ihor Iliushyn has pointed out the Siemaszkos' near-exclusive reliance on Polish sources, identification with Polish nationalist formations, and overestimation of the supposed «good neighborhood» and «friendly relations» between Poles and Ukrainians in the 1930s. Ihor Iliushyn. Ukrains'ka povstans'ka armiia i Armiia kraiova: protystoinnia v zakhidnii Ukraini (1939–1945 rr.). Kyiv, 2009. Pp. 44–50. . Тем не менее они десятилетиями собирали и документировали информацию «о выживших», и их выводы нельзя просто сбросить со счетов.

Существует развивающийся консенсус относительно цифр. Тимоти Снайдер приводит число польских гражданских жертв, убитых УПА на Волыни только в 1943 году, 4000060000 [118] Snyder. Reconstruction of Nations. P. 170. . Гжегож Грицюк, проанализировав демографические потоки на Волыни, приходит к выводу, что судьбу 60700 поляков на Волыни необходимо «объяснить» [119] Grzegorz Hryciuk. Przemiany narodowosciowe i ludnosciowe w Galicji Wschodniej i na Wolyniu w latach 1931–1948. Torun, 2005. P. 281. . По мысли Гжегожа Мотыки, эта цифра находится между 70000 и 100000 [120] Grzegorz Motyka. Ukrainska partyzantka 1942–1960: Dzialnosc Organizacji Ukrainskich Nacjonalistow i Ukrainskiej Powstanczej Armii. Warsaw, 2006. Pp. 410–412, 649–650. . Оценки Евы Семашко являются аналогичными: около 60 000 на Волыни в 1943-44 гг., и 32000 в Восточной Галиции в 1944 году. Ее исследование относительно числа жертв — самое подробное на сегодняшний день. Ева Семашко проводит различие между «подтверждёнными смертями» и «жертвами, известными по именам». В 2010 году она округлила число подтвержденных смертей до 88700, из которых 42496 известны по именам [121] Ewa Siemaszko. Bilans Zbrodni // Biuletyn instytutu pamieci narodowej. 2010. Vol. 116–117. Pp. 85, 88, 92, 94. . Обновленное исследование, опубликованное в 2011 году, насчитывает 91200 подтвержденных случаев смерти, 43987 людей из которых известны по именам [122] Ewa Siemaszko. Stan badan nad ludobojstwem dokonanym na ludnosci polskiej przez Organizacji Nacjonalistow Ukrainskich i Ukrainskq Powstanczq Armi^ // Boguslaw Paz (Ed.). Prawda Historyczna a Prawda Polityczna w badaniach naukowych: Przyklad ludobojstwa na Kresach poludniowo-wschodniej Polski w latach 1939–1946. Wroclaw, 2011. P. 341. .

Тем не менее Вятрович утверждает, что он «не читал респектабельной работы» об убийствах [123] Solodko. Volodymyr V'iatrovych. . Работа Семашко «содержит целый ряд неточностей и преувеличений», — предъявляет претензию Вятрович, добавляя, что «к сожалению, воспоминания не могут служить достаточно надежным источником информации для исследователей» (стр. 18). Вятрович предупреждает, что «историк должен работать осторожно», подразумевая, что это то, что он делает, а приведенные выше ученые — нет (с. 19). Он утверждает, что производство документов также является частью войны, в которой один пытается «оправдать свои собственные действия и обвинить противников» (стр. 23). Вятрович поддаёт сомнению цифры, которые предлагаются в самых детальных исследованиях, но сам не предлагает альтернативных цифр. Цифра должна быть значительно ниже, мы понимаем, и все специалисты ошибаются в своих исследованиях и участвуют в пугающей «охоте за трупами». Нам было бы интересно узнать, какие цифры Вятрович считает правильными. К сожалению, исследователь склоняется к корректирующим нечётким данным: «несколько десятков тысяч убитых с обеих сторон» (с. 32). В этой связи возникает вопрос: если Вятрович не хочет или не чувствует себя компетентным, чтобы привести даже приблизительную цифру числа жертв, что является основанием для его претензии на «симметрию»?

Вятрович пишет, что «использование термина "геноцид” для этих событий осуществляется только с политической, а не научно-познавательной целью и недостаточно для описания особенностей этого конфликта» (стр. 30). Данный рецензент соглашается: термин «геноцид» сам по себе не добавляет к нашему пониманию резни больше, чем нам это помогает понять, скажем, украинский голод 1932-33 годов. Сначала можно подумать, что Вятрович отреагировал на растущую в научном сообществе озадаченностьпо поводу инструментализации истории в некоторых посткоммунистических государствах Восточной Европы [124] See, for instance: Dovid Katz. Detonation of the Holocaust in 1941: A Tale of Two Books // East European Jewish Affairs. 2011. Vol. 41. Pp. 207–221; Dzhon-Pol Khimka. Ukraintsy ne dolzhny byli massovo ubivat' mirnoe naselenie // Antifashist: Antifashist-skii forum Ukrainy. 16.07.2010. http://antifashist.com/time-line/216-djon-pol-himki-pro-mirnoe-naselenie.html (Last accessed: March 14, 2012); Dmytro Rybokov. Marko Tsarynnyk: Istorychna napivpravda hirsha za odvertu brekhniu // Levyi bereh. 6.11.2009. http://lb.com.ua/article/society/2009/11/05/13147markotsarynnykistorychna.html (Last accessed: March 14, 2012). . Тем не менее критическое отношение Вятровича к инструментализации геноцида выдает его «страх» «охоты на трупов», его нежелание предоставить хоть какую-то оценку числа жертв в поддержку своего заявления «симметрии» не является показательным для общей осторожности автора в отношении источников или терминологического консерватизма. На самом деле Вятрович не располагает доказательствами, чтобы определять уровень критицизма термина «геноцид» в инструментализации. Во время своего пребывания в должности директора архива СБУ Вятрович позиционировал голод 1932-33 годов как преднамеренный геноцид украинского народа. Серьёзные учёные в данной области оценивают количество смертей от голода в Украине в 1932-33 годах в 2,5–3,9 миллиона человек [125] Timothy Snyder. Bloodlands: Europe Between Hitler and Stalin. New York, 2010. P. 53. . СБУ даже представила точную цифру — 10063000 жертв в республике во время Голодомора, или «геноцида голодом» в 1932-33 гг. Сотрудники пришли к такому числу, учитывая самые высокие оценки, включая 3 941000 голодных смертей, к которым добавили 6122000 «нерожденных» детей [126] SBU nazvala ostatochnu kil'kist' zhertv Holodomoru v Ukraini // Tsn.ua. N. d. http://tsn.ua/ukrayina/sbu-nazvala-ostatochnu-kilkist-zhertv-golodomoru-v-ukrayini.html (Last accessed: March 14, 2012). . В ноябре 2011 года Вятрович громко выступал за геноцид сознания. Одетый в черное и с мегафоном в руке, он прошёл перед парадом в честь памяти Голодомора в Киеве, выкрикивая: «Сегодня мы чтим память миллионов детей, которые были убиты в 32 и 33. Тех, кто мог бы стать будущим Украины. Тех, кто стал потерянным поколением. Наша память может продолжить их жизни» [127] 5 tysiach kyian vshanuvaly zahyblykh vid holodu ditei // Tsentr Doslidzhen' Vyzvol'noho Rukhu. 27.11.2011. http://cdvr.org.ua/content/5-THCgq-KHgH-BmaHYBaM- 3am6MX-Bia-ronoav-aiTeH (Last accessed: November 28, 2011). .