Олег Шишкин - Битва за Гималаи. НКВД - магия и шпионаж

До революции, обучаясь в Горном институте, Глеб Бокий, как уже отмечалось выше, организовал в нем бесплатную столовую для студентов, которая стала крышей для нелегальной явки большевиков. За это он едва не угодил в тюрьму. В октябре 1917 года Глеб Иванович входил в Военно-революционный комитет, а позднее, когда поэт Канегиссер убил шефа питерской ЧК Моисея Урицкого, заменил покойного товарища на столь ответственном посту и стал несгибаемым стержнем печально знаменитого Красного террора. Затем Бокий возглавлял Особые отделы Восточного и Туркестанского фронтов. Но Ильич зорко следил за бывшим студентом Горного института и в 1921 году лично назначил Глеба Бокия начальником Спецотдела, предполагая, что более надежного «сейфа» для хранения большевистских секретов ему не сыскать.

Служба Бокия была самой секретной из структур при ОГПУ Существенная приставка «при», добавляемая к названию отдела Бокия, утяжеляла статус этой ячейки репрессивного аппарата. По сути, Спецотдел был подразделением ЦК ВКП(б). «Он подчиняется непосредственно Центральному Комитету партии» [59] Агабеков Г. ГПУ. — Берлин: Стрела. — 1930.— С. И. . Размещался отдел не только на Малой Лубянке, но и в здании на Кузнецком мосту, дом 21, в помещении Народного комиссариата иностранных дел, где занимал два верхних этажа [60] Здесь размещалось Второе (дешифровальное) отделение Спецотдела ОГПУ. . Главными, а точнее, официальными его функциями являлись масштабная радио- и радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Пеленгаторная сеть камуфлировалась на крышах многих государственных учреждений, и таким образом осуществлялось слежение за радиоэфиром Москвы. В сфере внимания Спецотдела находились не только автономные неофициальные передатчики, но и передающие устройства посольств и иностранных миссий. В них устанавливалась подслушивающая аппаратура и отслеживались телефонные разговоры. Отделу непосредственно подчинялись и все шифроотделы посольств и представительств СССР за рубежом. Общая численность сотрудников составляла сто человек. В их число входили начальники отделений, их помощники, секретари, инспекторы и машинистки.

Сотрудники 1-го отделения Спецотдела занимались режимом секретности и охраной государственной тайны, выезжали в наркоматы и государственные учреждения, проверяли кабинеты высокопоставленных советских чиновников на звуконепроницаемость, выявляли возможные пути утечки информации с помощью несложных звуковых тестов, следили за хранением секретной информации в канцеляриях и проводили инструктаж среди персонала. Здесь велось наблюдение за государственными, партийными и общественными организациями и профилактикой утечек гостайны. Особое внимание в 1-м отделении обращали на надежность сейфов различных учреждений и на порядок уничтожения использованных документов.

Вот что писал о работе подразделения Бокия перебежчик Георгий Агабеков: «Специальный отдел работает по охране государственных тайн от утечки к иностранцам, для чего имеет штат агентуры, следящей за порядком хранения бумаг. Другой важной задачей отдела является перехватывание иностранных шифров и расшифровка поступающих из-за границы телеграмм. Он же составляет шифры для советских учреждений внутри и вне СССР.

Шифровальщики всех учреждений подчинялись непосредственно Специальному отделу. Работу по расшифровке иностранных шифров Спецотдел выполнял прекрасно и еженедельно составлял сводку расшифрованных телеграмм для рассылки начальникам отделов ГПУ и членам ЦК» [61] Агабеков Г. ГПУ. — С. 14. .

Одно из подразделений отдела занималось созданием технических приспособлений— локаторов, пеленгаторов и усовершенствованием передвижных станций, отслеживавших передающие источники. Для их оборудования существовал небольшой заводик в Мертвом переулке. Отдел обладал и собственной радиостанцией в поселке Кучино.

Огромную роль в перехвате шпионских радиосигналов играла контрольная сеть Наркомата связи. Ее радиоприемники были разбросаны по всей территории Москвы и находились в ведении Спецотдела. Сеть таких «маяков» фиксировала все сигналы, и, если они не входили в систему «Русский код», разработанную в Спецотделе, информация об источнике тут же поступала на Малую Лубянку.

Процедуру действия в подобных случаях наглядно иллюстрирует один курьезный эпизод, произошедший с Генрихом Ягодой, заместителем начальника ОГПУ, руководителем оперативно-секретного управления. Однажды через сеть Наркомсвязи были перехвачены сообщения, отправленные неизвестным шифром. Как только этот код попал в криптографическое отделение, он был мгновенно прочтен. Составить такой шифр мог любой учащийся восьмого класса. Однако парадокс заключался в том, что один из двух источников сигналов был передвижным. Уже в первые секунды стало ясно, кто посылал многочисленные сообщения: «Пришлите, пожалуйста, еще ящик водки». Отправителем шифровок был Генрих Ягода, развлекавшийся в веселой компании на теплоходе с женой сына Максима Горького. Бокий решил пошутить и поступил в соответствии с инструкцией: информация была передана в Особый отдел, начальником которого являлся сам Ягода, и вскоре из ворот здания на Лубянке выехала пеленгационная машина, а за ней «воронок» с вооруженной группой захвата. Вычислить передатчик не составляло труда, и вскоре особисты ломились в дверь «базы», откуда уходили спиртные напитки на теплоход, плывший по Москве-реке. Обитатели «базы» ответили на угрозы группы захвата резким тоном, и дело едва не кончилось перестрелкой между сотрудниками.