В. Трифонов - Кронштадт-Таллин-Ленинград Война на Балтике в июле 1941 – августе 1942 гг.

Спустя лет 30 после окончания войны, когда нам всем было уже за 50, оставшиеся к тому времени в живых решили встречаться ежегодно в первую субботу февраля у кого – нибудь на Клязьме. И вот уже более 25 лет мы встречаемся в эту дату, чаще у Риты Школиной. Постепенно к группе из нашего класса присоединились бывшие ученики из двух других параллельных классов, окончивших школу в 1942 году. Старшая нашей группы, которой мы единодушно избрали бывшую старосту нашего класса Любу Клейнер, объявляет, сколько человек собралось на этот раз, и оглашает их фамилии. Обычно собираются 20-30 человек. Хозяйка дома зажигает в металлической чаше спирт, символ вечного огня, и мы поминаем наших погибших и ушедших из жизни товарищей.

Когда морозы спадали, вечерами собирались на окраине поселка, на так называемой Пушкинской горке, где гурьбой катались на лыжах нередко внизу в овраге валились в кучу-малу.

Спустя 25 лет с этой горки я катался уже со своими детьми – сыном и дочкой. А вот с внучкой уже не успел. Горку разрыли экскаваторы, добывая песок для строек, часть склона заняли теплицы совхоза «Лесные поляны», а часть – коттеджи «новых русских».

Однажды мой близкий друг Андрей Айдаров пригласил меня вечером домой к другой нашей однокласснице Жене Преображенской, которая лет через 6-7 стала его женой, таинственно предупредив меня, чтобы я никому не рассказывал об увиденном у нее. Кроме нас троих были еще две девочки, но кто – не вспомню до сих пор. В небольшой комнате все сели вокруг круглого стола, в центре которого лежало вверх дном блюдце. Погасили свет. Полная темнота. Все положили кончики пальцев на край блюдца. В полной тишине Андрей шепотом пытался острить, но на него зашикали, и он притих. Описание этого единственного в моей жизни спиритического сеанса в мой дневник не попало, поэтому большинство деталей его проведения в памяти не сохранилось. Помню, что вызывали духов каких-то святых или императоров, задавали им какие-то вопросы, получали какие-то ответы. Но два вопроса и ответа запомнил на всю жизнь.

Андрей спросил: сколько он будет жить. И получив ответ – 60, воскликнул: «Вот здорово»! Я не нашел ничего более умного и задал такой же вопрос. Ответ – 86 лет. «И куда тебе столько!» – среагировал Андрей. Как приходил и доходил до нас ответ – совершенно не помню. Блюдце под пальцами двигалось. Само или его крутил Андрей – не знаю.

Сбудутся ли все предсказания для участников этого сеанса – не знаю. Я, пройдя всю войну в действующих частях, еще жив, а Андрей, не попав на фронт, окончил два военно-морских училища, в звании капитана 3 ранга в 1974 году уволен в запас, жил с семьей в Клайпеде, служил в торговом флоте, а в 1984 г. (в 60 лет!) его на улице сшиб пьяный водитель грузовика. Насмерть.

Но это потом, а пока мы учимся, влюбляемся, отдыхаем.

Как-то посетили выставку в Доме Советской Армии, где было несколько моделей кораблей, в том числе крейсер «Память Азова», броненосец «Потемкин». Там же была выставка трофейного оружия из Польши, с Халкин-Гола. В эту зиму я купил в магазине «Военная книга», что на Арбате, несколько исторических книг о войне на море: «Речные военные флотилии», «Операции Владивостокских крейсеров в войне 1904-05 гг.», «Потери торгового флота в войне 1914-18 гг.», «Германские подводные лодки в войне 1914-18 гг.», «Линейные корабли в бою в 1914-18 гг.». Конечно, такие книги расширяли мои познания в военно-морском деле.

Однажды, в начале января 1940 г., когда я учился в 8 классе в Клязьминской средней школе, нашему классу был представлен подтянутый мужчина лет 25-27 в черной флотской шинели и в черной флотской фуражке с гербом торгового флота. Он оказался представителем организации ОСВОД в Пушкинском районе. Его рассказ о работе ОСВОДа в масштабе страны и задачи ОСВОДа в нашем районе закончился призывом, в основном к ребятам, вступать в эту организацию.

Его сообщение о предстоящей летом работе заинтересовало многих из нас. Хотя по окраине села Чвягино и поселка Клязьма протекает речка Клязьма, в которой мы купались с мая по сентябрь, но она была неширокой – от 10 до 20 м, и только местами глубже 2 метров. Поэтому несчастные случаи на этой реке в наших местах были крайне редкие.

А по соседству со Звягиным и Клязьмой, рядом с одноименным поселком и железнодорожной станцией Мамонтовская протекает речка Уча, которая и пошире, и поглубже, чем Клязьма, и вода в ней холодная. А главное – рядом с железнодорожной станцией на берегу Учи была сооружена большая лодочная станция, лодок на 50-70. В купальный сезон на р. Учу приезжали не только из соседних городков Пушкино и Мытищи, но и из Москвы. По берегам реки были небольшие чистые луга, где молодежь гоняла мяч, играла в волейбол, и купаться можно было практически в любом месте на 2-3 км выше и ниже по течению. Бывало, что молодежь на лодках затевала абордажные бои, лодки переворачивались, или кто-нибудь валился за борт. Бывали несчастные случаи в связи с распитием спиртных напитков и купанием в нетрезвом виде.