Александр Чудинов - Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза

Великий князь Николай Михайлович полагал: «В первых месяцах 1789 года Жильбер Ромм нашел возможным перебраться со своими питомцами [обоими Строгановыми. – А.Ч .] в Париж, чтобы там завершить свою задачу [их образования. – А.Ч .]. Они отправились через Лион, сначала снова в Риом, осматривая на пути шелковые фабрики, угольные копи, оружейные заводы, и вскоре прибыли в Париж» [634]. По мнению же А. Галанте-Гарроне, Ромм и Строганов пересекли швейцарско-французскую границу летом 1788 г., в подтверждение чего он ссылается на следующие строки из послания Ромма Г. Дюбрёлю: «Мы покидаем Женеву в поисках новых сюжетов для образования. Остаток теплого времени года мы хотели бы провести во Франции, в южных областях…» [635]И хотя письмо не датировано, итальянский историк полагает, что оно написано в июне – июле 1788 г. [636]

В действительности же Ромм и Строганов прибыли во Францию в последней декаде мая 1788 г. В письме отцу из Женевы от 10/21 мая Павел, сообщив, что Демишель уже несколько дней как отбыл в Овернь, добавляет: «Мы тоже скоро поедем. Все приготовления к нашему отъезду готовы, мы только ожидаем выздоровление моей кобылы, которая была очень больна» [637]. А в конце мая, как отмечается в одном из писем племянницы Ромма Миет Тайан, ее дядя с учеником находились уже в Лионе, откуда первый прислал своей матери весточку, предупреждая, что на какое-то время они еще задержатся в этом городе [638]. Но уже 3/14 июня Павел напишет отцу из Риома [639]. Приехали же они туда еще накануне, так как 12 июня, очевидно узнав об их пребывании в Риоме, Ромму прислала записку его кузина, которую он когда-то знал как Мадлен Буавен и которой двадцатью годами ранее объяснялся в любви [640]. Впрочем, о продолжении этой истории – чуть позже…

Родной город Ромма был избран для продолжительной остановки не только потому, что наставник Павла после долгой разлуки хотел увидеться с родными, но, возможно, и по причине более прозаической – из-за отсутствия средств для более далекого путешествия. Старый граф по какой-то причине задерживал очередной перевод денег, и Ромм из письма в письмо напоминал ему о необходимости выслать их как можно скорее, чтобы они с Павлом могли продолжить поездку [641]. В ожидании ответа учитель с учеником отправились погостить к матери Ромма в Жимо, где поселились в доме, который Ромм еще в 1782 г. через посредников купил на полученное им в России жалованье.

По свидетельству Миет Тайан, приезда необычной пары ждали уже с начала мая. Мать Ромма пригласила также и остальных своих детей, чтобы после долгих лет разлуки они смогли повидаться с братом. Гости стали съезжаться еще с конца мая, но Ромм и его ученик все не появлялись. Их уже почти отчаялись дождаться. Но вот 13 июня, когда Миет, жившая в то лето у бабушки, сидела над очередным посланием кузине, ее раздумья оказались прерваны громким шумом, доносившимся снаружи. Снедаемая любопытством, девушка быстро завершает письмо: «Во дворе происходит что-то необычное… Я слышу: лошади, карета. Собаки, гуси, старая Кату [служанка, бывшая нянька Рома. – А.Ч .] – все голосят одновременно. Прощай. Пойду узнаю, из-за чего весь этот содом» [642]. Причиной переполоха стал приезд долгожданного сына мадам Ромм с воспитанником – «русским принцем» (так жители Жимо окрестили молодого Строганова).

Легкое перо Миет донесло до нас яркий словесный портрет юного Павла Строганова:

Им нельзя не восхищаться. Он соединяет престиж высокого положения со всеми преимуществами физической привлекательности. Он высок, хорошо сложен, лицо веселое и умное, живой разговор и приятный акцент. Он говорит по-французски лучше, чем мы. Иностранного в нем – только имя да военная форма, красная с золотыми аксельбантами. Его пепельно-русые волосы, постриженные на английский манер, вьются от природы и слегка касаются воротника. Такая прическа очаровательна, она удачно подчеркивает восхитительную свежесть его лица. Все в молодом графе Строганове, вплоть до уменьшительного имени «Попо», исполнено обаяния [643].

В Оверни Ромм и Строганов пробыли до 19 августа, и все это время учеба Павла не прекращалась ни на один день. Вместе с ним на «уроках» присутствовали племянники Ромма – Бенжамен Ромм, Жан-Батист и Миет Тайаны. В корреспонденции Миет мы находим подробное описание педагогических методов, применявшихся их наставником:

Он не требует от своих учеников повторять то, что им излагает. Он хочет лишь, чтобы они все поняли. Для этого есть один верный способ. Его рассказ всегда сопровождается демонстрацией. Он [Ромм] сравнивает малые предметы с большими. На берегу пруда можно вообразить, что видишь море; плывущая утка дает представление о навигации; птица, рассекающая воздух, рептилия, ползущая по земле, деревья, плоды и цветы – все служит тому, чтобы запечатлеть в наших умах понятия различных наук. Такая манера учить, прогуливаясь, не может не дать положительного результата. С г-ном Роммом ни одного мгновения не пропадает без пользы. По вечерам, перед сном, он играет с нами в игры, требующие математических расчетов. Развлекаясь, мы учимся считать, что показалось бы нам очень скучным, если бы нас заставляли заниматься этим по обязанности [644].