Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

Как видим, — место части русской интеллигенции, участвовавшей в управлении государством, было уготовано ещё до захвата власти. Осталось этот проект «почты» осуществить. И через несколько дней после захвата власти — 29 октября 1917 г. СНК обратилось с воззванием «К интеллигенции России» о поддержке новой власти — диктатуры рабочих. На это приглашение из российской интеллигенции мало откликнулось, некоторая часть приспособленцев, некоторая часть ученых, которые совершенно не разбирались в политике, например, К.А. Тимирязев, И.В. Мичурин, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, родителей-поляков которого царские власти в 19 веке отправили в ссылку вглубь России.

После прочтения вышеизложенного убеждения Ленина сразу напрашивается несколько вопросов: «Зачем снижать плату специалистам, служилой интеллигенции? — Чтобы сэкономить денег? Или чтобы их унизить, обидеть и снизить эффективность их труда? Или чтобы достичь некой справедливости в оплате труда? Почему этот вопрос ставиться во главу угла? — Разве нет других более важных проблем в деле строительства государства? Уже в этом месте возникают сомнения не только в «гениальности» Ленина, но в его здравомыслии. И забегая вперед, можно отметить, что Ленин не только выполнил этот замысел, — он его перевыполнил — русская интеллигенция в России была поставлена Лениным в презрительное положение ниже рабочего класса. Это была его большая ошибка, и всех последующих советских теоретиков-идеологов, одна из причин приведшая к краху всё детище Ленина — громадину СССР, ибо, в том числе и по этой причине, СССР проиграл в «холодной войне» Западу и экономически и интеллектуально: идеологически и политически на всех уровнях от бытового до высшего управленческого.

Стоит вернуться ещё раз к идее «почты» и усредненных служащих-винтиков, ибо эта придумка Ленина не была «ноу-хау», — это была старая масонская идея «регулятивного» или «механического» государства ещё со времен Лейбница, в котором каждый гражданин — это строго поставленный винтик, как в улье рабочая пчела или в муравейнике рабочий муравей. По сути — это форма рабовладельческого государства. И это режущее ухо и сознание определение доказывают все последующие рассуждения и действия Ленина. Ибо если в такой аграрной стране, как Россия, в которой крестьянство составляло примерно 85% населения, Ленин искренне желал бы отдать землю и дал бы, то он в лице крестьян имел бы как минимум 85% населения своих стойких сторонников, не считая пролетариев, и всю армию, ибо подавляющее большинство солдат были из крестьян — и в этом случае он имел бы очень спокойное, уверенное управление страной с надежной опорой на более 90% населения, — тогда зачем Ленину в новом государстве нужна была диктатура и террор???

Можно понять, когда террор применяют для разрушения и захвата власти, что декларировал Ленин в «Письмах из далека»: «Необходимо слияние на деле террора с восстанием массы», «Социал-демократия должна признать и принять в свою тактику этот массовый террор», но в мирное время — зачем террор? — Когда не было ещё вооруженного сопротивления, а был тихий саботаж беспомощных служащих, интеллигентиков, о которых Ленин говорил: «Интеллигентики, лакеи капитала, мнящие себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно!»

И стоит заметить — здесь Ленин совершенно прав, ибо русским интеллигентикам «серебряного века» не хватило ума разобраться в ситуации, или не хватило воли, или организаторских способностей сплотиться и противостоять, их обманули, обманули их народ, который они не смогли ни просветить, ни защитить. Теперь в этом циничном и жестоком мире Ленин хотел это русское «говно» использовать с пользой. Но зачем террор, диктатура? Это можно понять, только вникнув в смысл объяснения Ленина: «Террор — это средство «убеждения» покорённого народа» (ПСС, т. 45, с. 405). Только поняв, что Ленин захватил власть в России, захватил Россию, и народ в этой захваченной стране оказался покоренным, которому Ленин вовсе и не собирался отдавать землю, только в этом случае всё становится понятным, всё объяснимо здравым рассудком и логикой. И что террор — это удержание в покорности методом страха. И чтобы удержать в покорности 85% населения — крестьянство и интеллигенцию, необходим был хотя бы один союзник. И тогда становится понятным вроде бы парадоксально-абсурдное и смешное утверждение Ленина: «Диктатура пролетариата является высшим типом демократии, подлинной народной демократией». В связи с этим можно даже вполне серьёзно перефразировать знаменитое высказывание президента Всемирного еврейского конгресса Эдгара Бронфмана: «Я не устаю повторять: суть демократии не во власти большинства, а в защите евреев от большинства», в данном случае — эта «демократия» — диктатура была ради защиты захвативших Россию евреев, то есть — для защиты самих себя, захватчики использовали «демократическую» диктатуру и «демократический» террор. И тогда понятно объяснение Ленина, что диктатура исходит якобы из самой сути государства. Ленин: «Диктатура — есть государственная власть, опирающаяся непосредственно на насилие». И соответственно понятно оправдательное утверждение, что диктатура вытекает естественно из всей истории человечества. Ленин: «Насилие есть повивальная бабка истории».