Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

В результате этого предательства на фронте возникла большая дыра, в которую ворвалась армия Фрунзе и зашла глубоко в тыл, фронт рухнул, в боязни окружения белые беспорядочно отступали, неся огромные потери. Коммунисты этот прорыв объяснили военным талантом Фрунзе. Немного позже перешел на сторону Красных 11-й Сенгилевский полк и несколько батальонов. В июне 1919 к Красным, убив офицеров, перешли два батальона 21-го Челябинского полка горных стрелков. В конце июня под Пермью Красным сдались без боя 3-й Добрянский и 4-й Соликамский полки. В сумме перешло к Красным более 20 тысяч солдат. Фронт Колчака полностью развалился, вместо наступления на юг его армия вынуждена была с большими потерями, имея «на плечах» Красных, отступать за Урал к Челябинску.

Вскрылась, трагически «материализовалась» крупнейшая проблема Белых, — в идеологии. Белые во всём своем разнообразии не были готовы к переменам, к революции, к формированию единой привлекательной и ясной идеологии «для масс». И в ходе гражданской войны не определились. Среди белых офицеров были сторонники перемен, с ними спорили другие белые офицеры-монархисты, которые были верны клятве, монарху. Либеральные взгляды Деникина раздражали монархистов Деникина, а Антанта считала — что взгляды Денинкина не достаточно либеральны. По требованию Антанты Деникин в армии даже сменил гимн «Боже, Царя храни!» на Преображенский марш. Одни желали вернуться к прежней форме правления — к монархии, другие, более — «прогрессивные» желали конституционную монархию, третьи хотели вернуться к временному правительству и парламентаризму, четвертые — размышляли «накоротке» и по-туземски примитивно — собрать Учредительное собрание, а дальше — как народ решит, пятые хотели быть полностью свободными — анархистами, шестые — вообще не понимали, как выстроить будущее, примером этому сам Деникин: «Я бороться за форму правления не буду, я веду борьбу только за Россию».

Деникин говорил общие слова — что необходимо сражаться: «...не для защиты сословных и классовых интересов, а чтобы создать новую светлую жизнь всем: и правым, и левым, и казаку, и крестьянину, и рабочему». — А что думать крестьянину, зараженному духом анархистской свободы? — Что будет? — Наделенную или награбленную землю отберут обратно? Помещики вернутся — высекут?

А ответы на эти вопросы очень серьёзные и решающие — у кого будет больше солдат, у кого будет больше армия. А у Ленина было враньё — но ясное, сладкое, многообещающее, и к весне 1919 года он не смог мобилизовать планируемые 3 миллиона солдат для мировой революции, но 1,5 миллиона уже под винтовки поставил. Только Врангель в конце Гражданской войны признал революционный передел земли.

Большевики применили на тот период времени самые передовые научные открытия в социологии, обществознании, в психологии и политологии. Эти знания специально не афишировались, только мелькнули в «Протоколах», которые заинтересованные силы подвергли сомнениям. Разрыв в знаниях был огромен. Большинство российских политиков были не в курсе этих знаний и технологий, которые такие передовые в то время (без всякого сарказма) люди как Бронштейн и Ленин со своими «соратниками» давно применяли и совершенствовали. А как писали в своих мемуарах многие белые генералы — до 1917 года они политикой и всякими там мудреными технологиями работы с «массами» не интересовались, для них было всё просто — дали клятву и служили согласно Уставу.

Захватчики высокопрофессионально владели методами информационной войны — они легко переагитировали белых солдат на свою сторону, создавали внутри белых террористические группы, а за их спиной подполье и партизанские отряды. Основой этого была опять же Ложь-Надежда. Подлая, наглая Ложь была намного сильнее искренней патриотической правды. И вожди Центрожида были в этом, несомненно, талантливыми и непревзойденными. Трагедия Белых была и в том, что грамотных крестьян, казаков и рабочих, способных разобраться в сложной политической обстановке было мало, а ленинцы применяли против патриотических призывов не только кнут-насилие, но и огромный иллюзорный пряник — «светлое будущее Коммунизма», за которым тянулись миллионы неграмотных и оболваненных. Большая иллюзорная «Надежда» вела их в бой. А Белые никаких красивых надежд не дарили, и были не понятными, не ясными. К тому же Белые не готовы были к таким жестким методам по отношению к мирному населению, какие применяли Ленин и Бронштейн — насильственная мобилизация, метод заложников-семей, массовые расстрелы.