Константин Станюкович - В мутной воде

- Уж вы, пожалуйста!.. - проговорил он несколько развязнее, после того как отдал деньги.

- Будьте покойны... Через неделю заезжайте ко мне...

Гольдблюм встал и, почтительно пожав протянутую ему руку, вышел из гостиной.

Вскоре после ухода Гольдблюма в маленькую гостиную вошел пожилой господин, чистенький, выхоленный, с гладко выбритым лицом, безукоризненно одетый во все черное.

При виде этого гостя Варвара Николаевна привстала с маленького дивана и, протягивая вперед свою оголенную руку, весело проговорила:

- Здравствуйте, барон. Вы меня совсем забыли... И вам не стыдно?

Барон взял протянутую руку, сперва пожал ее, потом поцеловал несколько повыше кисти и, не выпуская руки из своей, заметил:

- Стыдно, Варвара Николаевна, очень стыдно, но я хворал...

- Хворали? Что с вами? - участливо спросила Бениславская. - Да садитесь сюда, поближе... на диван. Нам вдвоем будет место.

Барон начал рассказывать, что у него был грипп, и нежно посматривал на свою хорошенькую близкую соседку.

- Ну, слава богу, вы теперь поправились, и я очень рада...

- Уж будто и рады?

- А то как же?.. Ах, мой дорогой барон, вы, кажется, хотите перестать быть моим другом! - И Варвара Николаевна, в свою очередь, взяла барона за руку и крепко ее пожала, а барон снова несколько дольше обыкновенного удержал хорошенькую ручку.

Барон рассказал, что он только что вернулся из заседания, где рассуждали о важных делах; заметил по этому поводу, что нынче основы очень шатки, и сообщил, что скоро будет новый процесс.

- Порядочные люди должны ужасаться при виде той разнузданности, в которой мы живем. Ах, Варвара Николаевна, - прибавил он с грустью, - я только что встретил на улице двух женщин... Боже мой, что у нас сделали с женщиной... Костюм уродливый, а манеры!!! Нет никакой женственности, нет того благоухания, которое так привлекает к себе... Нет...

Барон впал в идиллическое настроение, и разговор принял какой-то странный характер. Говоря о женственности и благоухании, барон как-то искоса посматривал на круглую шею своей собеседницы и, когда перешел к святости семейных основ и доказательствам, что без этого цивилизация немыслима, был красен как рак и стал говорить сладкие нежности.

Варвара Николаевна ловко отвечала в тон своему гостю, тоже, в свою очередь, заметила, что нынче у женщин мало эстетического чувства, уверяла своего гостя в дружбе и как будто не замечала, что ее руки находятся в полном распоряжении у барона.

- Вы слышали новость?.. Борский женился...

- Как же, знаю... Невеста хорошенькая?

- Недурна, но очень молоденькая... знаете ли, совсем молоденькая...

- А вы, барон, разве таких не любите?..

- Нет...

- А каких же? - спрашивала она, наклоняясь к нему...

- Каких?.. Вы знаете. Варвара Николаевна, каких я люблю, - отвечал тихо барон.

- И полно... вам так кажется... - лукаво засмеялась она, отодвигаясь подальше и отнимая руку. - Вы со мной позавтракаете?

- Еще бы...

Она позвонила и приказала подавать завтрак.

Через несколько минут они прошли в столовую. Варвара Николаевна усердно подливала своему собеседнику вино и сама не отставала. Барон к концу завтрака совсем осовел и умильно взглядывал на свою собеседницу. А она между тем спрашивала его:

- Могу я опять беспокоить вас, дорогой мой, просьбой...

- Еще бы...

- Видите ли... Мне писали об одном весьма порядочном господине, который хочет иметь подряд, но у него здесь нет никаких знакомых... Вы можете помочь мне?

- А вы, по обыкновению, готовы всем помочь?.. Добрая!..

- Что делать! Это моя слабость и, надеюсь, извинительная... Этот человек, барон, очень порядочный, он у меня сегодня был и...

- Ну, разумеется, я готов... Научите только, что делать...

- Поезжайте к министру и порекомендуйте ему этого господина... Вы ведь с министром хороши?

- Только-то?.. Ну, это с большим удовольствием.

Они снова перешли в гостиную, и Варвара Николаевна достала докладную записку, оставленную Гольдблюмом, и передала ее барону.

- Спасибо вам, мой дорогой...

И она так ласково взглянула на барона, что барон как-то косо повел своими маленькими маслеными глазками...

- Один холодный... мирный?.. - прошептал он.

Варвара Николаевна вдруг отступила назад и так обиженно взглянула на барона, что он даже оторопел.

- Барон... я, кажется, вам не дала повода... Вы оскорбляете порядочную женщину.

- Простите... простите меня... Но ведь я вас люблю... для вас я готов...

Барон совсем растерялся.

Варвара Николаевна спешила его успокоить; она усадила его около себя на диване и стала шептать слова утешения совсем раскисшему сановнику.