Константин Станюкович - Василий Иванович

- Во всяком случае, постараюсь звонить меньше, чем ты...

- Дудки! Раньше не произведут! Возьми хоть нашего Чистоту Иваныча! Сколько лет звонил, пока сделался старшим офицером...

- Нашел кого привести в пример... Чистоту Иваныча! Ему никогда не выдвинуться... Он порядочная дура для того - Чистота Иваныч! - презрительно воскликнул Непенин.

Все вступились за Василия Ивановича. Положим, он большой педант и старых взглядов, но он славный и добрый. Особенно взволновался отзывом Непенина Мечтатель. Хотя он и находился с Василием Ивановичем в натянутых, чисто официальных отношениях и недавно еще "развел" с ним, за что посажен был на салинг, тем не менее он горячее всех защищал старшего офицера.

Очевидно, сдерживая свое негодование, он значительно проговорил, оканчивая свою защиту:

- Каков бы ни был Василий Иваныч, не тебе бы, Юлка, так презрительно о нем отзываться!

Юлка промолчал, взглянув на бледное, взволнованное лицо Лесового. Потом посмотрел на часы и заметил:

- Однако пора на клипер! Я обещал Кошкина сменить в десять часов... Лесовой! Заплати за меня что следует!..

И с этими словами, несколько сконфуженный, вышел из комнаты.

Вслед за ним незаметно ушел и Лесовой.

Слова "порядочная дура" отчетливо донеслись до Василий Ивановича и на секунду его ошеломили. Он не верил своим ушам. Как?! Неужели это голос его любимца, голос Непенина, к которому он относился с нежностью старшего брата, с заботливой лаской одинокого человека, искавшего привязанности? Неужели о нем так презрительно отозвался этот юноша, плативший, казалось, привязанностью за привязанность и выказывавший всегда особенное расположение в своих интимных беседах? Значит, все это была ложь... одна ложь!.. Нет, это не его голос! Такая испорченность невозможна в мальчике...

- Не может быть! - шептал Василий Иванович, стараясь себя обмануть.

Он поднялся, чтобы поскорее захлопнуть окно, боясь новой обиды, как вдруг под окном раздались голоса, и Василий Иванович, чтоб не быть замеченным, снова опустился в кресло.

- Я не хотел объясняться с тобой при товарищах, Юлка! Нам нужно объясниться! - сказал Лесовой.

- По поводу чего? - нетерпеливо проговорил Непенин.

- Ты понимаешь... По поводу твоей выходки против Василия Иваныча. Скажи - мне нужно знать: ты отозвался о нем так презрительно ради красного словца или таково твое мнение?..

- Разумеется, мое мнение...

- Так почему ты так хорош с Василием Иванычем?! Я до сих пор думал, что ты любишь и уважаешь его... ну, тогда ваши отношения понятны... Но разве можно оказывать расположение человеку, пользоваться его дружбой, занимать у него деньги, хвалить в глаза его педантизм и за глаза отзываться с презрением?!. Значит, ты все время лицемерил с ним, Юлка! А ведь я знаю, Василий Иваныч искренне тебя любит...

- Это еще что за инквизиция? - перебил Непенин.

- Это необходимо... Я, Юлка, был с тобой дружен... Я не верил, когда товарищи обвиняли тебя в пролазничестве... Я всегда защищал тебя, ты знаешь... Мне, правда, не нравились твои честолюбивые идеи, твое самолюбие, твое желание выставиться перед адмиралом, твои отношения к матросам, полные пренебрежения, но ты умный человек, Юлка, я многое прощал тебе и думал, что ты сам поймешь свои недостатки и избавишься от них... Я думал, что ты иногда рисуешься, напуская на себя бессердечие... Но теперь... Послушай, Юлка, мне тяжело говорить, но я должен... Ты обманываешь людей...

Если бы Лесовой, говоривший свою филиппику с горячностью и негодованием правдивой оскорбленной души, мог видеть жесткую, презрительную улыбку, искривившую губы его нетерпеливого слушателя, он, наверное, замолчал бы с первых же слов. Но темнота не позволяла ему видеть лица Непенина, и потому Мечтатель, веровавший, как и все мечтатели, в чужую совестливость, продолжал:

- Послушай, Юлка!.. Ты поступаешь... скверно, ведь играть людьми подло! Я понимаю: тяжело сознаться в подлости, но лучше сознаться, чем продолжать двойную игру... Ты обязан завтра же откровенно объясниться с Василием Иванычем. Пусть по крайней мере он не заблуждается на твой счет.

- То есть прийти и сказать ему: "Василий Иваныч! Вы - добродушный дурак, влюбленный в чистоту и гоняющийся за пустяками, созданный для того, чтобы работать, как вол, и оставаться в тени!" Очень остроумно придумано... Спасибо за умный совет! - проговорил Непенин с насмешкой.

- Ты, значит, отказываешься? - сухо спросил Лесовой.

- А ты думал, послушаюсь тебя и разыграю болвана? Благодарю! Я проживу и своей головой и буду пользоваться дураками как мне вздумается, не отдавая никому отчета!