В. Струве (ред.) - Древний Восток

Адапа к Ану дарю когда подошёл [47] Перевод В. К. Шилейко. .
Увидел его Ану а молвил: «Подойди-ка, Адапа,
Зачем ты Южному ветру крылья сломал?»
Адапа Ану ответил: «Владыка!
В доме владыки — в пучине моря
Рыбу удил я; море как зеркало было.
Южный ветер подул и меня потопил…
В гневе сердца тогда я его ухватил».

Ану взглянул на него и ему удивился:
«Что же ты, Адапа, зачем ты не поел, не испил?
Теперь — ты не будешь ждать, теперь человеки не вечны».
«Эа-владыка сказал мне: ты не ешь и не пей».
«Возьмите его, отведите обратно на землю!»

Шерстью покрыто всё его тело,
Словно женщина, волосы носит,
Пряди волос его пышны, как нива.
Он не знал ни людей, ни света.
Одеждой одет, словно бог охоты.
Вместе с газелями ест он травы,
Вместе со скотом к водопою теснится,
Со зверьём водой веселит своё сердце.

Энкиду уста открыл, Гииьгамешу вещает:
«Друг мой, эту гору знавал я,
Когда бродил со зверьём я вместе!
Её на милю лес окружает —
Кто же проникнет в его середину?
Хумбаба ж — ураган его голос.
Уста его — пламя, смерть — дыханье!
Зачем пожелал ты свершить такое?
— В бою несравненен удар Хумбабы!..»
Гильгамеш уста открыл Энкиду вещает:
«Кто, мой друг, из людей поднялся,
Поднявшись с богом солнца живет навеки?
А человек, — сочтены его годы,
Чтоб он ни делал, — только ветер!
Если Паду я, останется имя:
Гильгамеш-де погиб от мощного Хумбабы!»

Остановились, дивятся лесу,
Кедров высоту озирают,
Леса озирают тропы,
Где Хумбаба бродит походкой мерной —
Дороги прямы, пути удобна…
Пред горою кедры Возносятся пышно, —
Тень хороша их, полна услады.
Растёт терновник, кустарник растёт,
Кедры растут, благовонные травы.
Простирается лес на милю в длину,
Гора возвышается на две трети мили.

Вырвал ногу быка, в лицо ей бросил:
— А тебя, когда б достал, как с ним, с тобой, бы сделал,
Кишки бы его на тебя намотал я!

«Энкиду, гонитель онагров горных, пантер пустыни,
Энкиду, друг мой, гонитель онагров горных, пантер пустыни,
С кем мы всё побеждали, подымались в горы,
Схвативши, быка убили,
Что за сон тепёрь овладел тобою?
Стал ты тёмен и меня не слышишь».
А тот уже глаз поднять не может.
Тронул он сердце, а оно не бьётся.
Закрыл он друга, как невесту, нежно,
Как орёл закричал о своей орлице…