Жан-Франсуа Солнон - Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

Хотя председатель Думы не принимал на свой счет подобную клевету, он тем не менее нашел смелость сказать царю, насколько критично и негативно настроена страна. Требовалась реформа политической системы. Россия надеялась на появление правительства, которое бы несло ответственность перед народным собранием, т. е. на первый шаг к полноценной конституционной монархии. Председатель Родзянко, обращаясь к государю, показывал, что он единственный, кто был способен взять на себя инициативу, поскольку его посредственное окружение было бессильно, и он резко отозвался о царице. «Ни для кого не секрет, — настаивал он, — что императрица помимо вас отдает распоряжения по управлению государством, министры ездят к ней с докладом и что по ее желанию неугодные быстро летят со своих мест и заменяются людьми совершенно неподготовленными. В стране растет негодование на императрицу, ненависть к ней… Для спасения вашей семьи вам надо, Ваше Величество, найти способ устранить императрицу от влияния на политические дела» [317] Catherine, princesse Radziwill, Nicolas II…, op. cit., p. 262–263. Цит. по русскому изданию: Родзянко М. За кулисами царской власти. М., 1991. — Прим. пер. .

Императрица-мать уже давно подумывала, как бы забрать у Александры власть. «Не знаю, как бы это могло произойти, — сказала она. — Возможно, она совсем сойдет с ума; возможно, что она окажется в монастыре или вовсе исчезнет» [318] Constantin de Grunwald, op. cit., p. 329–330, где он цитирует дневник генерала Дубенского. Цит. по русскому изданию: Труайя А. Указ. соч. — Прим. пер. . Родня императора разделяла желание избавить Николая от пагубного влияния жены, сослав ее, например, в Крым или монастырь, а некоторые подумывали о том, чтобы убедить Николая отречься в пользу сына и дать регентство великому князю Николаю или брату царя Михаилу. Близкие государя не желали быть втянутыми в надвигающуюся катастрофу.

Двоюродный брат Николая великий князь Александр уже сказал жестокие слова царице, упорно не хотевшей делиться властью с Думой: «Значит, вы готовы сдохнуть вместе с мужем. Но, внимание, мы не хотим последовать за вами в вашем безумном ослеплении… У вас нет никакого права втравлять нас в это бедствие» [319] Цит. по: Marc Ferro, op. cit., p. 225. . Назревал дворцовый переворот, который должен был предотвратить катастрофу. Получалось, отмечал Марк Ферро, что родственники отвернулись от императора накануне разразившейся революции.

Николай II, как обычно упорно не желавший уступать и уставший от упреков родни, решил вернуться в Ставку, которую покинул. Он уехал из Царского Села 22 февраля 1917 г. Ни частые народные собрания, ни остановка работ, вызванная повышением цен на продовольствие, ни призыв к манифестации, брошенный петроградскими [320] Во время войны с Германией от слишком немецкого названия «Санкт-Петербург» отказались в пользу Петрограда. рабочими, ни экстремистские заявления, произносившиеся в Думе, не задержали Николая в столице. Александра, напротив, выступала в авангарде. Она злилась на депутатов («Я надеюсь, что Керенский будет повешен за свои отвратительные речи»), но старалась не провоцировать демонстрации («Не следует стрелять по толпе») в надежде вернуть спокойствие. Тем временем события развивались стремительно. 24 февраля на Невском проспекте пели «Марсельезу», на следующий день город был парализован, а вечером полиция где-то стреляла. 26 числа армия побраталась с бунтовщиками. 27 февраля — всеобщая забастовка переросла в революцию, Зимний дворец был захвачен [321] На самом деле взятие Зимнего дворца произошло в ночь с 25 на 26 февраля 1917 г. — Прим. ред. .

В Могилеве царь не получил полной информации и отказывался верить в очевидное. Недоверчивый, он немного поупрямился и решил вернуться в столицу с намерением задавить мятеж. Но его поезд задержали железнодорожники. Куда бежать? Петроград и Москва находились в руках революционеров. Николай попробовал укрыться в Пскове, где располагался генеральный штаб северной армии. 2 марта он отрекся сначала в пользу сына, а затем, по совету придворного врача доктора Федорова, отнявшего у него всю надежду на то, что когда-то он увидит Алексея на троне, переписал документ в пользу брата, великого князя Михаила. Близких удивило внешнее спокойствие Николая: «Он был отставлен от империи, как капитан от своего эскадрона».

Александра ничего не знала о случившемся в Пскове. Она снова написала Николаю: «Все будет хорошо… Ясно, что они хотят не допустить тебя увидеться со мною, прежде чем ты не подпишешь какую-нибудь бумагу, конституцию или какой-нибудь ужас в этом роде… Если тебя принудят к уступкам, то ни в каком случае ты не обязан их исполнять» [322] Henri Troyat, op. cit. , p. 1111–1112. . До самого конца Александра продолжала нажимать на фаталиста Николая.