Кэролли Эриксон - Мария кровавая

В те годы Генрих заботился о дочери постоянно, хотя видел ее лишь время от времени. Принцесса вообще редко общалась с родителями, совсем не так, как это принято в семьях менее высокого положения. Визиты короля и королевы были нерегулярными, все больше подарки, деньги, письма и записочки, которые возили туда и обратно слуги из свиты. Большую часть раннего детства Мария провела в окружении фрейлин. Самым близким ей человеком стала Маргарет Поул, графиня Солсбери, некрасивая женщина с длинным лицом, которую Мария любила всю жизнь и почитала как близкого человека.

Родители представлялись Марии как красочные видения из приятного короткого сна. Екатерина в пепельном парадном платье или охотничьих юбках, со всегда веселым, смеющимся лицом, и Генрих, высокий, сильный, в украшенной драгоценностями бархатной шляпе. Свое второе и третье лето (когда все боялись потницы) Мария провела с ними, но даже и тогда она видела их не по своему желанию, а когда за ней посылали. Чаще всего она наблюдала за ними из дальнего конца пиршественного зала или в окно по время турниров. Возможно, ей было позволено посмотреть пышное праздничное представление по случаю заключения мирного договора с Францией в октябре 1518 года, на котором рыцари, наряженные турками и христианами, сражались в потешном бою за овладение «утесом мира», символизирующим мир и дружбу между европейскими странами, однако письменных свидетельств того, что она там присутствовала, не сохранилось. Скорее всего в тот вечер Генрих приказал одеть принцессу в самый лучший наряд и украсить драгоценностями, взял на руки и пронес по залу, после чего передал дочь прислуживающей камеристке, чтобы та уложила ребенка в постель.

Нет никаких сомнений в том, что Генрих восхищался своей дочерью и лелеял ее — правда, когда вспоминал о ее существовании, — и эти вспышки любви повторялись время от времени в течение всей его жизни. Свои отцовские обязанности он считал выполненными после того, как, побыв с дочерью (демонстративно и шумно) несколько минут, передавал ее затем в другие руки. Важным для него было только одно: чтобы уход за ней был хорошим. Убедившись в этом, он успокаивался и не делал никаких попыток узнать ее поближе или принять какое-то участие в ее жизни, когда она повзрослела. В отношениях между Генрихом и Марией не было никакой доверительности. Потому что сына он хотел, а не дочь.

Молоденькая Елизавета Блаунт, племянница лорда Ма-уитджоя, появилась при дворе Генриха где-то вскоре после появления па свет «новогоднего мальчика» и стала фрейлиной королевы на весь период, когда Екатерина тщетно пыталась произвести на свет наследника. Светловолосая и очень привлекательная, Елизавета вначале стала фавориткой Чарльза Брэндопа, а затем и самого короля. Он и его приближенные называли ее просто Бесси. Она была украшением всех дворцовых празднеств, где всегда ценились грациозные танцоры и чистые голоса, а Бесси Блауит танцевала и пела исключительно хорошо.

Бесси стала любовницей Генриха, когда ей не было еще и двадцати. Конечно, она не была у него первой. Следует вспомнить о существовании упомянутой выше сестры герцога Бакингема, после чего ходили слухи о фламандской любовнице, ее Генрих завел во время кампании 1513 года, и дюжине непродолжительных флиртов, которые скорее можно было бы назвать рыцарскими, — то есть там была одна лишь галантность и больше ничего. А вот с Бесси у него было совсем иначе. Она определенно была самой красивой девушкой при его дворе, к тому же, наверное, и самой умной. Их связь продолжалась не каких-то там несколько дней или даже недель, а несколько лет. И, что более важно, она родила ему сына.

Мальчик родился в 1519 году, когда Марии было три года. При появлении заметных признаков беременности Бесси перестала служить фрейлиной Екатерины (которая, как и все остальные, прекрасно знала, кто отец ребенка) и удалилась в монастырь для родов. Ребенку было дано имя Генри и почетная фамилия Фитцрой. Самой Бесси был дарован неофициальный титул «мать королевского сына», король организовал для нее брак с солидным дворянином, сэром Гилбертом Тол-бойсом, а ее ребенок был почитаем, как имеющий королевское происхождение. Многие современники в тот период пришли к выводу, что если Екатерина так и не родит наследника, то Англией будет править не законная дочь, а королевский бастард. И, чтобы внести окончательную ясность, Генрих даровал своему младенцу сыну свиту, как принцу, и титулы, соответствующие наследнику престола.